Ренгер наблюдал однажды его охоту на обезьян. Свист нескольких капуцинов обратил внимание естествоиспытателя, и он схватил свое ружье в надежде застрелить хотя бы одну обезьяну. Вдруг все стадо подняло пронзительный крик и кинулось в его сторону; со свойственным им проворством животные перепрыгивали с ветки на ветку, с дерева на дерево, причем выражали свой ужас жалобными криками и особенно тем, что беспрестанно испражнялись.
Тогда Ренгер заметил, что их преследует кугуар, который с неимоверной ловкостью пробирался среди сучьев, обвитых вьющимися растениями; соскользнув с ветви, когда она начинала под ним гнуться, кугуар верным прыжком достигал ближайшей ветви.
Когда кугуар хватает свою жертву, он, прежде всего, перегрызает ей горло и вылизывает кровь. Мелких животных он съедает целиком; у крупных съедает он только часть, обыкновенно переднюю, а остальное зарывает, по наблюдениям Азары, в песок или покрывает травой.
Насытившись, он выбирает удобное место для ночлега, но редко около своей добычи, а чаще всего удаляется от этого места на полмили и более. На следующую ночь, если ему не удается добыть другой пищи, он возвращается к зарытым остаткам вчерашнего обеда; если же встретится другая добыча, он не трогает больше падали. Кугуар часто не довольствуется одной жертвой, поэтому владельцы больших стад считают его своим злейшим врагом.
Кугуар никогда не уносит свою добычу далеко от того места, где убил ее. Он редко нападает на крупных животных, таких как лошади, мулы, волы и коровы. Даже собак не трогает, хотя часто крадется близ самых жилищ. Реки переплывает он только в редких случаях, хотя плавает весьма искусно*.
* Рацион пумы во многих местах не ограничивается новорожденными ягнятами. Нападает эта кошка и на тапиров, а во многих местах питается преимущественно белохвостыми и чернохвостыми оленями (размером с европейскую косулю). Однако многие авторы утверждают, что пума практически никогда не нападает на домашних животных, равно как и на людей. По-видимому, эта кошка предпочитает довольствоваться знакомой добычей и до крайнего случая воздерживаться от «кулинарных экспериментов». Правильно замечание Брема о том, что пума почти всегда ест только слабых животных. Справедливости ради, то же можно сказать почти обо всех хищниках.
О размножении пум мы до новейшего времени почти не имели никаких сведений. От натуралистов, наблюдавших в Америке этих животных, мы знаем, что во время течки самки и самцы, жившие до тех пор раздельно, сближаются. Самка после трехмесячной беременности родит 2-3 слепых детенышей, с пятнистой шерстью, которых она прячет в траве. В скором времени она берет их с собой на охоту и через сравнительно короткое время совсем бросает.
Этим ограничивались наши сведения. Над жившими у меня в неволе животными я успел сделать следующие наблюдения. Как у почти всех больших кошек, за которыми долгое время был правильный уход, течка у кугуаров наступает правильно, два раза в год, зимой и летом.
Родившиеся после 96-дневной беременности детеныши действительно прелестны и очень отличаются по виду от своих родителей. Общая длина от 25-30 см; длина туловища – 15-18 см. Преобладающий цвет их мягкой шерсти – серовато-бурый; на спине он темнее, а на животе переходит в светло-серый; по всей наружной стороне идут продолговатые, долевые и поперечные пятна черного цвета. Хвост покрыт чередующимися белыми и черными полосками; шея серовато-черная; внутренняя часть ног покрыта светло-серыми пятнами и полосками.
Родившая несколько раз самка пумы – нежная мать, как и большая часть кошек, но перворожденных детенышей она часто закусывает до смерти и даже съедает. Известно, впрочем, что так же поступают многие другие хищники, пока не выяснят своих материнских обязанностей*.
Молодые пумы открывают глаза на девятый или десятый день и вскоре после того начинают двигаться живее. Вначале они очень неловки, шатаются и спотыкаются при хождении, падают навзничь и неуклюже подползают к матери. Но очень скоро все меняется. Уже попрошествии 5-6 недель они начинают играть между собой и с матерью или, по крайней мере, с ее хвостом. На 10-12-й неделе начинают бледнеть пятна, и после первой линьки они становятся похожими на родителей. Вместе с этим детеныши делаются самостоятельными и более или менее искусными хищниками.
* Материнское доведение многих хищников, и в частности, всех кошек, формируется как на основе врожденных рефлексов, так и жизненного опыта. Поэтому молодые кошки всех видов часто тем или иным способом теряют первый помет (не сразу догадываются, что котят надо кормить или просто случайно задавливают во сне). «Теория» заботы о потомстве заложена в кошачьих генах, а «практику» кошка постигает на первом неудачном опыте.
