На основе наблюдений за поведением рыси на свободе и в неволе можно заключить, что она весь день по возможности лежит на одном месте. Она полуспит, как домашняя кошка, которая тоже обыкновенно дремлет целые часы кряду, но, тем не менее, замечает все, что делается вокруг нее. Тонкие чувства защищают рысь и во время такой дремоты от какого-либо неожиданного нападения.
Я не раз убеждался на примере рыси, которую держал, что чувство слуха у нее было обостренным даже в то время, когда она казалась погруженной в самый глубокий сон. Малейший шорох заставлял ее поворачиваться в ту сторону, откуда слышался подозрительный шум, а закрытые глаза тотчас же открывались, если шум становился сильнее.
С наступлением сумерек рысь делается бодрой. Днем она кажется неподвижной, как изваяние; с наступлением вечера она сама жизнь и движение, но пускается на поиск добычи лишь ночью, часто останавливается и прислушивается, как кошка, которой надо перейти через открытое место, кажущееся ей небезопасным. По мере возможности рысь держится своего прежнего пути.
Зимой она, по-видимому, делает так постоянно и именно ступает самым точным образом на свой старый след. Смешать ее следы со следами другого зверя может разве что человек, вовсе не знающий этого животного; след рыси велик, но не соответствует ее несоразмерно большим лапам: он больше, чем след волка, замечательно кругл и, так как нет отпечатка когтей, спереди туп; шаг относительно короток. Таким образом, следы тянутся полосой, которую легко узнает каждый, кто хоть раз видел следы рыси. Переходя с места на место и возвращаясь обратно, рысь ступает на старые следы; так же обычно поступают и несколько рысей, выходящих на охоту вместе.
Благодаря оригинальному сложению рыси, каждое ее движение кажется странным, в известном смысле даже неуклюжим. Мы привыкли видеть, что кошка – невысокое длиннохвостое млекопитающее и что движения ее соответствуют коротким ногам, то есть равномерны, не отрывисты, мягки и потому мало заметны.
Рысь двигается иначе. Она, видимо, ступает твердо и шагает широко по сравнению с другими кошками. И хотя ей недостает отваги родичей, она вовсе не уступает им в ловкости, искусно лазает и превосходит всех других в быстроте и продолжительности движений, хотя вовсе не принадлежит к самым лучшим бегунам. На какие движения она способна, можно яснее всего видеть на свежевыпавшем снегу, там, где она бросалась на добычу*.
* Рысь – неплохой бегун на короткую дистанцию. Поэтому она довольно часто начинает охоту с расстояния до жертвы в 9-10 прыжков. Если атака сразу не удалась, кошка пробегает еще некоторое расстояние, делая с десяток коротких прыжков, но затем останавливается и бросает преследование.
В довольно подробном отчете об охоте, когда была убита в горах Гарц последняя рысь, сказано: «Самое замечательное было то, как рысь в ночь на 17 марта поймала зайца; это было совершенно ясно видно по следам. Заяц сидел на опушке молодой еловой чащи, примыкавшей к большой поляне. Рысь подкралась к нему из чащи, вероятно, с подветренной стороны, но заяц, должно быть, рано заметил это и с возможной быстротой побежал по поляне. Рысь настигла его девятью громадными прыжками, футов по 13 в среднем.
Хищник, следовательно, гнался за дичью как собака, и, как видно было по следам, зайцу не помогли прыжки в бок – его обыкновенное средство спасения. От бедняги нашли лишь задние лапки». Чтобы рысь несколькими прыжками преследовала дичь – это вообще редкое исключение. При всех нападениях, которые проследил Фрауенфельд, хищник не преследовал добычу, а тотчас же после неудачного прыжка спокойно шел дальше, как будто бы ничего не случилось.
Нолькен, которому не раз удавалось находить места, где рысь подкрадывалась и откуда она бросалась на добычу, тоже никогда не наблюдал, чтобы она делала более трех или четырех широких прыжков; он говорит, что рысь никогда не преследует ускользнувшую от нее добычу.
Добычей рыси может служить, по-видимому, каждое животное, которое она способна каким-либо образом осилить. От мельчайших млекопитающих и птиц до косули или глухаря и дрофы едва ли какое-либо живое существо застраховано от ее нападений (на оленей, лосей и кабанов решаются нападать лишь очень сильные рыси).
Крупную дичь рысь решительно предпочитает мелкой; так, например, мышей она. по-видимому, не ловит: по крайней мере, Нолькен никогда не замечал, исследуя ее однообразный прямой след, чтобы она обращала внимание на мышей. Тем не менее я полагаю, что и мышонок, пересекающий ей дорогу, не спасется от нее.
Чтобы испытать ловкость рысей, я часто бросал особям, которых держал, живых воробьев, крыс и мышей, но ни разу не наблюдал, чтобы какое-нибудь из этих мелких животных могло ускользнуть от когтей хищника*.
* Рысь охотится на разных млекопитающих и птиц, предпочитая более крупных (до известных пределов). На равнинах рысь питается в основном зайцами, но если появляется возможность охотиться на копытных средней величины, рысь быстро переключается на этот источник корма.