В Беринговом проливе и Беринговом море морж встречается относительно часто. Почти до половины нынешнего столетия он нередко бывал у Алеутских островов, но дальше на юг не распространялся; теперь он едва ли попадается у этих островов, но в мелких, а потому опасных для китоловов водах Бристольского залива его еще можно найти. У северной стороны полуострова Аляски он обыкновенен. Г. Эллиот считает, что там моржей едва ли можно истребить*.

* Опыт человечества показывает, что возможно. И хотя тихоокеанская раса моржа еще не столь редка, чтобы попасть на страницы Красных книг, без надлежащей охраны это вполне может произойти.

Несколько десятков лет тому назад их встречали в вышеуказанных местах еще в значительном количестве, даже, по уверению китоловов, стадами в несколько тысяч; теперь же только при благоприятных обстоятельствах находят на одном месте несколько сотен. Еще не так давно моржи принадлежали к самым многочисленным животным Шпицбергена, за которыми охотились из-за ворвани, но понемногу они и там сделались редкими, хотя Кюкенталь и А. Вальтер в благоприятное лето 1889 года видели их часто, а с восточной стороны острова даже по нескольку сотен на одном месте.

У Медвежьего острова больше чем два столетия тому назад моржи попадались в таком количестве, что в один день их убивали до 1000; еще в начале нынешнего столетия каждый китолов мог убить там за один охотничий сезон 500-700 голов. Теперь они там почти не появляются. В южной части западного берега Новой Земли они бывают очень редки; восточную сторону, напротив, еще часто посещают.

Моржа нужно считать береговым жителем, который избегает открытого моря и очень редко предпринимает путешествия. Все китоловы знают, что находятся близко от земли или льдины, если в тумане видят моржей или слышат их рев; опыт их научил, что моржи не переходят границы твердого или прибитого к берегу острова льда.

По мнению Броуна, это животное переходит с одного своего лежбища на другое, появляется в одно время года здесь, в другое там. Но иногда морж решается и на более дальние странствования. Так, Джеймс Мак-Байн видел в Баффиновом заливе бесчисленные стада, которые плыли по той же дороге, какой двигались несколько дней до них гренландские киты. В продолжение нескольких часов они проплывали мимо, тысяча за тысячей, не отдыхая, не принимая пищи, все время в одном направлении, стремясь к выходу через Ланкастерский пролив. Через несколько дней ни одного из них уже не было видно.

Первое впечатление, производимое моржом на человека, неблагоприятное. Самые древние мореплаватели и нынешние моряки и путешественники находят его отталкивающим и безобразным. Немецкие северные путешественники говорят, что если к какому-нибудь животному и подходит название «чудовище», так это к моржу, к его наружности, страшному голосу и вообще всему его неприятному существу.

Уже древний наблюдатель Мартене, на которого моржи, очевидно, произвели большое впечатление, дает нам верное изображение их образа жизни. «Они лежат, – говорит он, – на льдине, распластавшись, как тюлени, в большом количестве и страшно ревут. Они спят, храпя, не только на льдинах, но и в воде, так что их много раз принимали за мертвых. Эти храбрые животные защищают друг друга до самой смерти; когда люди из шлюпок бьют, колют и рубят их, то одни моржи ныряют в воду около шлюпок и своими большими зубами пробивают в них дыры, другие без всякого страха плывут прямо на шлюпки и, подойдя к ним, подымаются из воды до половины туловища»*.

* Природа наградила моржа мощным оружием – бивнями. При помощи бивней раненые или испуганные моржи не раз топили лодки зверодобытчиков и байдары эскимосов.

Как ни коротко это повествование старого морехода, оно отлично обрисовывает моржа. Ни один из позднейших повествователей не противоречит Мартенсу, и даже лучшие наблюдатели мало что могут добавить. Жизнь моржа, кажется, должна быть очень однообразной уже и по той причине, что добывание пищи для него представляет меньше труда и берет меньше времени, чем у других тюленей. В коротких словах об их образе жизни в продолжение дня и года можно сказать следующее.

В зависимости от свойства морского берега на нем собираются более или менее многочисленные общества этих животных. Взрослые живут отдельными стадами; самцы соединяются с себе подобными, а самки живут с сосунами. Одна льдина, как говорят немецкие северные мореплаватели, служит часто пристанищем двадцати и более моржам.

Их темные туловища плотно прилегают друг к другу, головы из-за длинных зубов наклонены набок или покоятся на спине соседа: «...так они обыкновенно проводят среди сна большую часть своего существования, скучая от длящегося месяцами созерцания солнца и от однообразного шума морского прилива».

Нередко встречается стадо моржей, расположившееся на плывущей льдине, видимо нисколько не беспокоясь о направлении своего путешествия. Среди сидящих на ней моржей один стоит настороже и, увидев опасность, будит других могучим голосом, а, по словам Скаммона, в случае нужды и легким ударом клыков, при этом все стадо или обращается в бегство, или приготовляется к обороне.