Голова соединена с туловищем короткой, малозаметной шеей. На груди выделяются передние конечности странного вида и соски. Конечности состоят из двух суставов, и конец их имеет некоторое сходство с копытом лошади; на нижней стороне их замечается как бы грубая щетка из коротких и густых щетин. Передними конечностями, на которых не видно ни пальцев, ни костей, капустница загребает воду при плавании и отрывает водоросли от каменистого грунта.

Под ластами находятся млечные железы с черными морщинистыми сосками, имеющими два дюйма длины; на конце их видно бесчисленное количество отверстий млечных каналов. Если их подавить, то выходит большое количество молока, которое слаще и жирнее молока сухопутных животных, но в остальном очень на него похоже.

Спина этих животных похожа на спину быка, бока и живот округлены, причем брюхо так наполнено кишками, что при малейшей ране они вылезают с большим шумом. Задняя часть тела животного внезапно очень суживается; хвост около плеса, который заменяет задние конечности, еще тоньше; однако и в этом тонком месте он имеет около двух футов в поперечнике. Кроме хвостового плавника у животного других на спине нет, чем оно отличается от больших китов. Плес у него лежит плашмя, как у китов и у дельфинов.

«Эти животные живут, как рогатый скот, целыми стадами в море. Самец и самка плывут рядом и перед собой подгоняют детеныша. На берегах они занимаются исключительно отыскиванием пищи. Спина и половина туловища постоянно находятся над поверхностью воды. Они жрут, как и травоядные животные, тихо подвигаясь вперед, отрывают морскую траву своими ластами и постоянно жуют. Строение желудка их, однако, показало мне, что они жвачки не пережевывают, как я сначала предполагал. Во время еды они постоянно двигают головой, как быки, и через несколько минут высовывают голову из воды, вдыхают свежий воздух, храпя и фыркая, как лошади.

Когда вода сбывает при отливе, морские коровы уходят в море, а с приливом снова возвращаются и подходят так близко к берегу, что мы могли доходить до них и бить их палками. Случалось, что эти животные окружали раненого товарища, стараясь не подпускать к берегу, другие пробовали опрокинуть элбот, иногда ложились на бок и старались вынуть из тела острогу, что им несколько раз и удавалось. Мы не без удивления заметили, что один самец два дня сряду приплывал к своей самке, лежавшей мертвой на берегу, как бы желая осведомиться о том, что с ней делается. Однако, несмотря на то, что многие были убиты, животные все-таки возвращались к тому же берегу. Спаривание происходит в июне после многих заигрываний.

Когда морские коровы хотят отдохнуть, то ложатся на спину в каком-нибудь тихом заливе и тогда несутся по волнам, как деревянные колоды. Во все времена года на всем Беринговом острове можно встретить огромные стада капустниц, так что жители восточного берега Камчатки ежегодно в изобилии запасаются их мясом и жиром.

Кожа морской коровы состоит из двух слоев: верхнего – черного или темно-бурого цвета в дюйм толщиной и почти такого твердого, как мягкое дерево; около головы она вся покрыта рытвинами, морщинами и дырками. Слой этот состоит из множества отвесных волокон, лежащих плотно между собой, как в лучистом гипсе. Этот наружный слой, легко отстающий от кожи, состоит, по моему мнению, из плотно стоящих видоизмененных волос, что я замечал также у китов. Нижний слой кожи белого цвета, имеет толщину бычачьей шкуры и очень крепок. Под этими двумя слоями кожи лежит на всем теле животного слой жира в четыре пальца толщиной, а затем уже мясо. Вес животного вместе с кожей, салом, костями и внутренностями, я полагаю, не менее 1200 пудов или 480 центнеров.

Сало не мягко и не маслянисто, напротив, крепко, зернисто и бело как снег; когда оно пролежит несколько дней на солнце, то получает приятный желтый цвет хорошего голландского масла. В кушанье оно вкуснее лучшего говяжьего жира; топленое по виду и цвету похоже на хорошее оливковое масло, а по вкусу – на миндальное. Мы его пили чашками, не чувствуя никакого отвращения. Хвост состоит почти исключительно из жира, который еще вкуснее, чем на других частях тела.

Сало молодых животных похоже на сало молодых поросят, а мясо их – на лучшую телятину. При варке оно сильно разбухает и занимает почти вдвое больше места, чем прежде, причем поспевает через полчаса. Мясо взрослых животных нельзя отличить от говядины; оно обладает замечательным свойством не портиться даже в самые жаркие летние месяцы, если лежит две недели и более на воздухе; оно не воняет даже тогда, когда мясные мухи его изгадят так сильно, что оно кишит червями. Мясо это гораздо краснее мяса других животных; оно точно пропитано селитрой.

Мы очень скоро на себе испытали, как оно здорово, так как все почувствовали себя крепче и сильнее. Особенно заметно было полезное влияние этой пищи на матросах, страдавших от цинги и еще не вполне поправившихся. Мясом морских коров мы запаслись и для обратного путешествия и без него были бы поставлены в большое затруднение относительно нашего продовольствия*.

* Кроме Стеллера ни один натуралист живьем это животное увидеть не успел. Стеллеровы коровы фактически спасли жизнь экспедиции Беринга (хотя и не ему самому), экспедиция же своими собранными данными обрекла их на полное истребление. Справедливости ради следует отметить, что сам Стеллер предвидел такой исход и писал (или собирался писать) императрице просьбу о наложении запрета на истребление морской коровы, так как это животное вполне могло бы быть одомашнено и в таком виде принесло бы гораздо больше пользы.

Меня сильно удивляло, что до моего путешествия в Берингово море я на Камчатке ничего не слыхал о морской корове, несмотря на то что я расспрашивал старательно о всех животных. На обратном пути я, однако, узнал, что это животное водится повсеместно от Кроноцкого мыса до залива Авачи, и иногда на берегу находят мертвых морских коров, выброшенных морем; камчадалы за недостатком другого имени называют ее «капустница».