Когда после продолжительной летней засухи наступает благодатное дождливое время года, декорация совершенно изменяется. Едва только смочится поверхность земли, как степь начинает покрываться прекрасной зеленью. Лошади и рогатый скот выходят на пастьбу, радостно наслаждаясь жизнью. Однако в высокой траве прячется ягуар и верным прыжком схватывает лошадь или жеребенка.
Реки скоро выходят из берегов, и те же самые животные, которые томились несколько месяцев от жажды, должны теперь вести жизнь земноводных. Кобылы с жеребятами отступают на более высокие места, которые выдаются в виде островов над поверхностью воды. С каждым днем пространство суши уменьшается. Вследствие недостатка пастбища стеснившиеся животные плавают по целым часам и скудно питаются цветущими верхушками трав, выступающих над поверхностью бурой болотной воды.
Многие жеребята тонут, многих схватывают крокодилы, раздробляют их тело ударами хвоста и проглатывают. Нередко на бедрах лошадей остаются следы зубов крокодила в виде больших рубцов. Среди рыб они тоже имеют опасного врага. Болотная вода кишит электрическими угрями. Эти замечательные рыбы обладают достаточной силой для того, чтобы своими электрическими ударами убивать самых крупных животных, особенно если сразу разрядить в известном направлении все свои батареи.
Одну степную дорогу около Ури-Туку пришлось оставить вследствие того, что в маленькой речке, пересекающей путь, накопилось такое множество угрей, что они ежегодно оглушали многих лошадей, которые тонули во время переправы».
Надо сказать, однако, что лошади сами часто приносят себе более вреда, нежели самые опасные враги. Ими иногда овладевает сильнейший испуг. Сотни и тысячи их, как бешеные, бросаются в бегство, не останавливаясь ни перед каким препятствием, взбегают на скалы или разбиваются в пропастях.
Они внезапно появляются на стоянках путешественников, ночующих в открытой степи, бросаются между огнями через палатки и повозки, наводят панический страх на вьючных животных, срывают их с привязи и увлекают навсегда в своем живом потоке. Так рассказывает Муррей, который испытал и пережил такое нападение.
Далее к северу индейцы увеличивают собой число врагов, которые отравляют существование этим животным. Они ловят их, приучают к седлу и пользуются ими на охотах, при этом так мучают, что даже самая бодрая лошадь погибает в короткое время. Как у бедуинов Сахары, так и у индейцев лошадь часто становится причиной самых кровавых битв. У кого нет лошадей, тот старается украсть их. Конокрадство пользуется у краснокожих почетом. Шайки воров целыми неделями следуют за кочующими племенами или караванами, пока не найдут случая отогнать всех верховых животных.
Американских лошадей ревностно преследуют также ради шкур и мяса. Около Лас-Нокаса, как рассказывает Дарвин, еженедельно убивают большое число кобыл ради шкур. На войне отряды войск, посылаемые в дальний путь, берут с собой для пропитания только стада лошадей. Эти животные еще и потому удобнее для них, чем рогатый скот, что допускают большую подвижность войска.
Что домашние лошади могут дичать еще и в настоящее время, мы узнаем от Пржевальского. Во время своих путешествий по Монголии этот прекрасный наблюдатель видел маленькие табуны одичавших лошадей, которые еще лет за десять до того жили в домашнем состоянии; оставленные на произвол судьбы жителями китайской провинции Ганьсу во время дунганских смут, они в течение короткого времени стали настолько пугливыми, что убегали от человека, как настоящие дикие лошади*.
* Лошадь Пржевальского (Е. przewalskii), найденная в Джунгарии второй экспедицией Н. М. Пржевальского в 1877 г., иногда рассматривается как один из подвидов дикой лошади наряду с тарпанами. Последние дикие лошади этого вида наблюдались в Западной Монголии в 60-х годах XX в. Ведется планомерное разведение лошади Пржевальского в зоопарках (всего в неволе более 500 голов), первую партию (около 40 животных) в настоящее время уже выпустили в места былого обитания.
Описание или хотя бы перечисление почти бесчисленных пород домашней лошади не входит в рамки этого сочинения*.
* Всего в мире зарегистрировано более 200 пород лошадей.
Здесь будет достаточно присовокупить несколько слов к прекрасным изображениям, которыми мы обязаны искусной руке Кампгаузена, более для того, чтобы объяснить подписи, чем с целью дать полные описания.
