При описании жизни тапиров мы должны руководствоваться сообщениями Азары, Ренггера, принца фон Вида, Чуди, Шомбургка и др. Об американских видах этих животных, как и о жизни чепрачного тапира, мы не имеем никаких точных сведений. Впрочем, все виды до того схожи между собой, что совершенно достаточно обратить внимание на жизнь и нравы одного из них, чтобы иметь понятие о других.

Все тапиры постоянно живут в лесах и старательно избегают в них просек и открытых мест. Эти животные сами отступают перед нашествием людей все дальше в глубину лесов, между тем как, по рассказам Гензеля о Южной Америке, все остальные звери тропических стран устремляются постепенно к более населенным частям леса.

Тапиры протаптывают себе в чащах южноамериканских лесов тропинки, которые легко можно принять за дороги, проделанные индейцами, так что неопытные люди часто соблазняются следовать по ним и таким образом лишь удаляются от населенных мест. Этими тропинками тапиры пользуются, пока их никто не беспокоит, но в минуты испуга они без заметных усилий пробивают себе дорогу сквозь самые непроходимые чащи.

Тапиры преимущественно сумеречные животные. «Мы часто, – говорит Чуди, – целыми месяцами бродили по густым девственным лесам, где тапиры живут в большом количестве, не встречая в течение целого дня ни одного из них. По-видимому, они в это время скрываются среди густых кустарников, в прохладных, тенистых местах, преимущественно вблизи стоячих вод, в которых они любят валяться».

Но по совершенно глухим и темным лесам бродят они и днем, как уверяет принц фон Вид; то же утверждает Каплер, который положительно говорит, что ему часто случалось и днем встречать в лесах этих животных и даже видеть, как они пробирались через воду. При солнечном свете они двигаются неохотно и в самый полдень постоянно ищут в чаще леса спасения от утомительной жары и еще более от мучительных комаров.

«Когда без шума плывешь, – пишет принц фон Вид, – рано утром или вечером по реке, то часто видишь, как тапиры спускаются к воде, чтобы освежиться и освободиться от оводов. Нужно сознаться, что ни одно животное не умеет лучше тапира оберегаться от этих докучливых насекомых: для этой цели он пользуется всякой лужей, всяким ручьем или прудом. Поэтому шкура убитых тапиров часто оказывается покрытой илом и землей».

К вечеру тапиры отправляются на пастбище и, вероятно, находятся в движении целую ночь; образом жизни они очень напоминают нашего кабана, только не соединяются такими большими стадами, как кабаны, но живут, подобно носорогу, большей частью одиноко.

Самцы ведут уединенную жизнь и только во время полового возбуждения соединяются с самками. Встретить семейство тапиров – большая редкость, а общества более чем в 3 штуки попадаются только там, где особенно хорошее, тучное пастбище случайно привлекает нескольких отдельных тапиров*.

* Тапиры имеют индивидуальные участки, но иногда объединяются в пары.

По движениям своим тапиры напоминают свиней: походка их медленная, осторожная; лениво плетутся они нога за ногу, причем голова всегда пригнута к земле, и только обнюхивающий все кругом хобот, который они поворачивают то в одну, то в другую сторону, и постоянно движущиеся уши оживляют его бесстрастную фигуру.

Так движется тапир в спокойном состоянии, но при малейшем подозрении опасности он останавливается, хобот и уши приходят на короткое время в лихорадочное движение, после чего животное стремительно пускается в бегство. Пригнув еще ниже голову к земле, он несется по прямому направлению, не взирая ни на какие препятствия, так же быстро, как по болоту и воде.

«Когда случайно встретишь тапира в лесу – говорит принц фон Вид, – то он постоянно сильно пугается и тотчас шумно пускается в бегство. На коротком расстоянии он довольно быстр, но хорошая собака легко настигает его, после чего он обыкновенно останавливается перед ней и защищается».

Тапир отлично плавает и еще лучше ныряет, поэтому он не только во время бегства, но и при всяком удобном случае бесстрашно переплывает самые широкие реки. Прежние натуралисты сомневались в этом, но новейшие наблюдатели подтверждают это мнение.

Келлер-Лейцингер так описывает нравы тапира: «С первыми лучами солнца направляется он тяжелой поступью по протоптанным дорожкам к реке, чтобы выкупаться, и часто, огибая крутой изгиб реки, мы натыкались на толстокожего, спокойно стоявшего в воде по самое горло. Он плавает и ныряет с удивительной ловкостью; нужно думать, что, преследуемый собаками, он направляется к реке не столько для освежения после бешеной скачки, сколько для большей свободы движения среди влажной стихии».

Вероятно, тапир, как и бегемот, может подолгу бежать по дну реки; по крайней мере, у пленного чепрачного тапира в Барракпуре наблюдали, что он часто таким образом переходил с одной стороны своего бассейна на другую, но никогда в нем не плавал*.

* Все виды тапиров (может быть, кроме горного) можно считать околоводными и даже полуводными животными. Они привязаны к руслам рек, болотам, мангровым зарослям, влажным лугам с тростниковыми крепями, много времени проводят в воде.