Из внешних чувств у тапиров решительно первенствуют обоняние и слух и, кажется, в одинаковой степени; зрение, напротив того, слабо, о вкусе трудно судить, однако я заметил на пленных тапирах, что они прекрасно умеют отличать различные яства и весьма ценят некоторые лакомства. Органами осязания служат как хобот, так и вся кожа. Хобот – превосходное орудие осязания и находит самое разнообразное применение.

Голос тапира – совершенно своеобразный резкий свист, никак не соответствующий, по словам Азары, огромным размерам этого животного. Тот же натуралист утверждает, что свободно живущие тапиры испускают его только во время полового возбуждения; Шомбургк же думает, что так кричат только молодые тапиры. Но и то и другое мнение неверно. Пленные тапиры, как чепрачный, так и бразильский, часто свищут таким образом не только в пору любви, но и во всякое другое время; обеспокоенный чем-нибудь бразильский тапир издает, кроме того, сердитое сопение, которое невозможно описать словами.

Все тапиры, по-видимому, добродушные, боязливые и миролюбивые животные и только в крайнем случае пускают в ход свои средства защиты. Они бегут перед всяким врагом, даже перед маленькой собакой, но больше всего боятся человека, превосходство которого они хорошо оценили. Это видно уже из того обстоятельства, что они гораздо осторожнее и боязливее вблизи плантаций, чем в непроходимых лесах. Однако и это правило имеет свои исключения.

В известных случаях тапиры храбро обороняются, и тогда они, несомненно, опасные противники. Они бешено кидаются на врага, стараясь его опрокинуть, и даже пускают в ход зубы наподобие нашей свиньи. Таким образом матери защищают своих детенышей, когда видят их в опасности: они тогда без оглядки идут навстречу врагу, не обращая внимания ни на какие раны.

Келлер-Лейцингер свидетельствует: «Самка тапира не бежит со своими детенышами от лающих собак; она мужественно становится перед своим логовищем, стараясь собственным телом защитить маленькие беспомощные создания, которые кидаются ей под ноги, дрожат и пронзительно свищут. Беда неосторожной собаке, осмелившейся отделиться от своры (которая в таких случаях держится в почтительном отдалении) и приблизиться к разъяренному животному: высоко приподнятый короткий хобот обнажает ряд страшных зубов, и под сильными передними ногами слабые кости собаки хрустят, как тонкий хворост. Наконец простреленная бесчисленными пулями подоспевшего на лай собак охотника, эта жертва материнской любви падает на своих полумертвых от страха детенышей»*.

* Сезонность в размножении у тапиров отсутствует, в среднем приплод бывает каждые 15 месяцев. После 13-13,5 месяца беременности самка приносит одного, редко двух крупных, развитых детенышей весом до 7 кг. До 6-8-месячного возраста детеныш остается с матерью, которую почти догоняет по величине. Самки половозрелы в 3-4 года, самцы – на год позже.

Умственные способности тапиров весьма ограниченны, хотя эти животные не так тупы, как кажутся на первый взгляд. Кто наблюдал пойманных тапиров, тот знает, что они по умственным способностям стоят на одной ступени со свиньей, но, во всяком случае, гораздо выше носорога и бегемота.

При хорошем уходе тапиры живут в неволе довольно долго. В последнее время удавалось даже в Европе довести их до размножения*.

* Тапиры хорошо приручаются и размножаются в неволе, доживают до 35 лет.

Говорят, что на родине чепрачного тапира старались обратить в домашнее животное не столько ради мяса, сколько для перевозки экипажей и клади. Намерение, может быть, и похвальное, но едва ли удобоисполнимое: тапир недостаточно понятлив, чтобы приносить большую пользу в качестве домашнего животного. Во всяком случае, в упряжь он едва ли годится.

Конечно, было бы недурно прокатиться на паре чепрачных тапиров по улицам какого-нибудь города в Индии, но едва ли подобный способ передвижения может соответствовать новейшим потребностям, так как заставить пленного тапира бежать рысью гораздо труднее, чем может показаться тем людям, которым впервые пришла эта мысль.

На свободе тапиры питаются только растениями, особенно листьями деревьев. В Бразилии они предпочитают листья молодых пальм. Нередко нападают они и на плантации и тогда доказывают, что сахарный тростник, манго, дыни и другие овощи им тоже очень по вкусу. Чуди уверяет, что на плантациях, где разводят деревца какао, они иногда причиняют огромные убытки, затаптывая нежные растения и обгладывая листья.

В необитаемых больших лесах иногда целыми месяцами питаются упавшими плодами деревьев, между которыми они особенно любят сливы спондия, или сочными и водяными растениями. К соли они чувствуют особое пристрастие: она необходима им, как и жвачным. «Во всех низменных местностях Парагвая, – говорит Ренггер, – где почва содержит много сернокислого и солянокислого натра, тапиры живут во множестве. Они здесь лижут пропитанную солью землю».

По словам Келлер-Лейцингера, тапиры, подобно многим другим млекопитающим и птицам, едят даже глину, точно так же, как в других странах многие люди очень любят есть землю. Впрочем, они едят все то, что едят свиньи, но с благодарностью принимают всякую вкусную подачку. Древесные листья и плоды, сухари и сахар принадлежат к их любимым лакомствам.