Как при переходах через горы, так и во время странствий по равнинам северные олени соединяются в громадные стада, которые идут, напоминая своими рогами движущийся лес, вытаптывают длинные тропинки и переходят через большие реки приблизительно в одних и тех же местах. Самки с детенышами открывают шествие, а самцы замыкают его.

«К концу мая, – дополняет Врангель, северный олень большими стадами покидает леса, где зимой ищет защиты от страшного холода и направляется в тундру, отчасти потому, что находит там лучшую пищу, отчасти, чтобы спастись от мух и комаров, которые с наступлением весны несметными роями стоят в воздухе.

При весеннем переходе северные олени не имеют большого значения для тамошних жителей, потому что в это время года они очень тощи и от укусов насекомых покрыты желваками и ранами; но в августе-сентябре, когда животные возвращаются с равнины снова в лес, они здоровы, тучны и дают вкусное питательное мясо. В благоприятные годы переселяются тысячи северных оленей, которые, хотя и разделяются на стада в 200-300 голов, но все держатся близко друг к другу, так что вместе образуют несметную массу.

Дорога их неизменно одна и та же. Для перехода через реку они выбирают такие места, куда ведет сухая покатая дорога, а на противоположной стороне находится отлогая отмель, которая облегчает им подъем на берег. В воде животные теснятся друг к другу, и вся поверхность покрывается плывущими оленями».

На Американском материке, так же как и в Сибири, животные спускаются с гор к морскому берегу и обратно. По показанию Франклина, они оставляют прибрежные страны с рожденными здесь детенышами в июле – августе, в октябре достигают границы скудной полосы, а зимой ищут защиты и пропитания в лесах. Едва начинает таять снег, как они снова выходят из лесов и мало-помалу переселяются на равнины. Следом за ними идут стаи волков, и многие олени становятся их жертвами. А толпы индейцев поджидают их в проходах, где животные делают ежегодные остановки.

В Норвегии северные олени не странствуют, а самое большее переходят с одной горной цепи на другую; как далеко простираются эти переходы – еще не известно. Зато в родных горах они находят все необходимое для жизни. Во время размножения комаров удаляются к глетчерам и снеговым полям; осенью, зимой и весной спускаются в нижние пояса гор.

Все дикие северные олени в высшей степени общительны. Стада их гораздо больше, чем у других видов; отдельных животных можно встретить чрезвычайно редко, и это всегда старые самцы, которые изгоняются из стада*.

* Дальние (до 1600 км за год) регулярные миграции особенно характерны для тундровых популяций северных оленей, перекочевывающих к зиме под защиту тайги, а летом поближе к морю, чтобы избавиться от гнуса и влажной жары. В настоящее время постоянные пути миграций в значительной степени нарушены деятельностью человека. Лесные популяции оленей почти оседлы, лишь в горах бывают ограниченные вертикальные кочевки.

Олени прекрасно приспособлены к жизни в тех северных странах, которые летом представляют болото, а зимой – сплошное снеговое поле. Широкие копыта помогают им так же хорошо ходить по болотистым и снежным местам, как и удерживаться на крутых скатах. Они ходят довольно скорым шагом или быстрой рысью. При медленном передвижении по болотистым тундрам так раздвигают копыта, что след, оставляемый ими, более напоминает след коровы; подобным образом ходят они по снегу, в котором не тонут. Плавает северный олень очень легко*.

* У этого оленя лучше других развито обоняние, он чует человека за 4 км, ягель – сквозь метровые сугробы. В то же время он плохо переносит летнюю жару, испытывает трудности, когда снежный покров превышает 70 см.

Внешние чувства у него превосходно развиты. Обоняние действительно выдающееся и простирается на 500-600 шагов, в чем я лично убедился; слышит хорошо, а видит так зорко, что охотникам приходится старательно скрываться, идя даже против ветра. В хорошем осязании его легко убедиться, когда кусают комары; домашний северный олень вздрагивает при малейшем прикосновении насекомого.

Животное это большая лакомка, потому что выискивает лучшие альпийские травы. Все охотники, наблюдавшие северных оленей, приписывают им понятливость и даже некоторую долю хитрости; то, что они в высшей степени боязливы и осторожны, не подлежит сомнению.

К другим животным олени не выказывают не малейшего страха. Они доверчиво подходят к лошадям и коровам, которые пасутся на их высотах, охотно сближаются с домашними оленями, хотя хорошо знают, что имеют дело не с равными себе. Отсюда вытекает, что осторожность и страх их по отношению к человеку – следствие опыта. Это подтверждается исследованиями Кюкенталя и Вальтера. В западной части Шпицбергена, где на северного оленя много охотились, Кюкенталь в 1886 году заметил, что он чрезвычайно боязлив.