Охота на яков для храброго и хорошо вооруженного стрелка настолько же заманчива, насколько и опасна. Могучий зверь, если случилось, что первый выстрел не оказался смертельным, иногда без размышления бросается на охотника. Последний, даже обладая мужеством, ловкостью, хладнокровием и наилучшим оружием, никогда не может с уверенностью рассчитывать на то, что следующий его выстрел уложит превосходящего его силой противника.

Пуля из самого дальнобойного ружья, только тогда проникает в череп, когда перпендикулярно ударяет в небольшое место на голове, где находится мозг, а удар в тело бывает смертельным только в том случае, когда пуля пробивает сердце, Поэтому монголы боятся яка, как опасного чудовища, охотно уступают ему дорогу и если уж решаются на охоту, то стреляют в гордого гиганта из надежной засады и группой в 8-12 человек, надеясь, что он их не увидит, а получив рану, убежит и через два-три дня околеет, тогда и будет отыскан охотниками.

Европеец полагается на свое ружье, заряжающееся с казенной части, и на нерешительность яка. Зверь, несмотря на всю свою свирепость, не может преодолеть страха перед смело наступающим на него человеком, медлит и после продолжительного размышления обращается в бегство, несмотря на полученные раны. Выносливость и живучесть его почти невероятны.

Один як, в которого Пржевальский и два его спутника стреляли до тех пор, пока не помешала наступившая ночь, был найден околевшим лишь на следующее утро с тремя пулями в голове и 15 в груди. Очень немногие из яков, убитых мужественным охотником, падали бездыханными на землю после первого же меткого выстрела. Судя по описанию Кинлоха, трудность охоты состоит отнюдь не в том, чтобы застрелить зверя, а более в том, чтобы подойти на достаточно близкое для выстрела расстояние к дикому животному, обладающему в высшей степени острым чутьем.

Кинлох расхваливает мясо яка, хотя он и находит его недостаточно жирным; язык и мозг из костей считает лакомством. Но еще выше, может быть, чем мясо, ценится в печальном отечестве яка помет, представляющий единственное горючее вещество, которым можно воспользоваться на обнаженных высотах Тибета.

Во всех странах, расположенных около высоких гор, где водится як, мы встречаем его прирученного в качестве полезного и важного домашнего животного. Общим видом и шерстью ручной як может не отличаться от дикого, но бывает совсем другого цвета. Ручные яки чистого черного цвета очень редки; обыкновенно даже у наиболее похожих на диких заметны белые пятна; кроме того, попадаются бурые, рыжие и пегие яки. Многие породы уже переродились, вероятно, благодаря скрещиванию с другими видами быков*.

* В одомашненном состоянии як широко распространен по горным системам Азии. Домашние яки легко дают помеси с коровой, также использующиеся для получения продуктов питания и как вьючные животные. В Гималаях эти гибриды называются «цзо», в Туве и Монголии «сарлык». Гибриды в отличие, скажем, от гибридов лошади и осла плодовиты. Впрочем, плодовиты все гибриды между представителями настоящих быков (роды Bos, Poephagus, Bison).

Тибетцы пользуется яком как вьючным животным. Со знакомыми людьми як обходится довольно дружелюбно, позволяет трогать, чистить себя и управлять веревкой, привязанной к продетому через нос кольцу; с чужими ведет себя иначе, беспокойно, опускает голову к земле и делает такие телодвижения, как будто желает вызвать противника на бой. Иногда им внезапно овладевает бешеный гнев, он трясется всем телом, высоко поднимает хвост, хлещет им по воздуху и смотрит угрожающими злыми глазами на своего хозяина.

Известную степень дикости он сохраняет всегда. С домашним рогатым скотом як сживается хорошо, и потому не трудно довести его до случки с другими видами рогатого скота. Коровы испытывают сильную привязанность к своим детенышам, вечером возвращаясь к телятам с пастбища за несколько часов до захода солнца, нежно облизывают их, тихо и ласково хрюкают.

Як без труда носит на себе груз в 100-150 килограммов по самым трудным скалистым тропинкам и снежным полям. С его помощью возможно переправлять тяжести через очень высокие горные проходы, так как он двигается там уверенно, несмотря на разреженный воздух, обессиливающий и пугающий других животных.

Ему нельзя ходить лишь по тропам с большими камнями, потому что вьюк мешает прыгать через них так, как он это делает обыкновенно при других условиях. Муркрофт видел, как як, не задумываясь, без вреда соскакивал со скалистых уступов даже в 12 метров высоты.

Молоко и мясо ручного яка одинаково хороши. Из шкур выделывают кожу, из шерсти вьют веревки. Всего драгоценней хвост, который дает столь известные бунчуки, давно славящиеся как символ власти у восточных народов.

Николо ди Конти сообщает, что «тонкие волосы хвоста ценятся на вес серебра, так как из них изготавливают опахала для царей, волосы оправляют в золото и серебро для украшения лошадей и слонов, укрепляют их на копьях, как знаки предводителей войска».

Китайцы красят белые волосы хвоста в огненно-красный цвет и носят их в качестве кистей на четких шляпах. Белон сообщает, что подобные хвосты стоят 4-5 червонцев и немало содействуют подорожанию богатой конской сбруи, которую так любят турки и персы. Черные хвосты ценятся дешевле белых.

Яки, завезенные в Европу, живут здесь лучше, чем можно было ожидать. На этом основании надеялись акклиматизировать в Европе этого красивого и полезного быка. Предполагали получить большие выгоды, потому что як дает отличную шерсть, вкусное мясо, превосходное жирное молоко, он силен и неутомим в работе и довольствуется более дешевым кормом, чем другие быки.

В горных странах Тибета и Туркестана длинношерстные быки действительно оказываются драгоценными и полезными животными, но у нас в Европе условия иные, чем в этих странах, и поэтому еще вопрос, окупится ли водворение их здесь.