По сообщениям турецких охотников, называющих безоарового козла «гейик», а старого козла – «токе», он, подобно козерогу, любит держаться на вершинах гор поблизости от вечных снегов и глетчеров. По другим сообщениям, животные рано утром уходят из леса, где проводят ночь, на вершины гор, пасутся там на высоких склонах, часто в непосредственной близости от глетчеров, а вечером снова возвращаются в леса.

По образу жизни, нравам и по характеру безоаровый козел напоминает козерога. Быстро, беззаботно бегает он по самым опасным тропинкам, стоит иногда по целым часам на выступе скалы и, не испытывая головокружения, смотрит в ужасную бездну, превосходно лазает, делает опасные прыжки с большой смелостью и ловкостью. Он в высшей степени осторожен и умеет избегать опасности. Внешние чувства его развиты в совершенстве: он чует на огромном расстоянии и слышит малейший шум. Умственные способности стоят приблизительно на такой же степени развития, как и у козерога.

Во время спаривания, которое бывает в ноябре, козлы упорно и ожесточенно дерутся между собой, о чем свидетельствуют зазубрины на рогах и отбитые от них осколки. Роды наступают в апреле или мае; молодые козы рожают по одному или по два детеныша, старые обыкновенно двоих, а нередко также и троих.

Козлята следуют за матерью тотчас после рождения, на третий день своей жизни идут вместе с ней по самым опасным тропинкам, растут быстро и, как все козлята, очень любят играть и возиться.

В западной Азии у безоаровых козлов масса врагов в лице хищных животных. Пардовая рысь и пантера в Тавре, тигр и лев в горах Персии опасны взрослым козлам, а орлы и бородатый ягнятник повсюду преследуют козлят.

При восхождении на высокий Демавенд в северной Персии Кочи случайно был свидетелем сцены преследования тигром безоаровых козлов, которые из страха перед злым врагом утратили свою обычную осторожность и смешались с пасущимся стадом мулов этого путешественника, надеясь найти здесь защиту. Только один из погонщиков в испуге указал на тигра, который был виден на возвышенности на расстоянии почти 500 шагов.

Суеверие, существующее и по настоящее время, хотя давно уже опровергнутое, служит причиной того, что человек во многих странах Азии усердно преследует этих резвых жителей гор. Думают, что в желудках убитых безоаровых козлов чаще, чем у других жвачных, находят именно тот «камень», который послужил поводом к названию этого козла «безоаровым». Потому повсюду, где еще верят в чудодейственную силу безоарового камня, ведется истребительная война против его производителей.

С древних времен восточные властелины присвоили себе право торговли безоаровыми камнями. Еще старый Бонциус знал, что эти чудесные камни вовсе не имеют приписываемого им целебного свойства. Румф рассказывает, что индусы смеются над европейцами, которые утверждают, что безоаровый камень находят в желудке дикого козла, тогда как они со своей стороны хорошо знают, что это лекарство добывается из желудка обезьян.

Известно также, что сейчас пользуются безоаровыми камнями, добытыми не только от козлов, но и от всякого другого жвачного животного. Несмотря на это, гнусное шарлатанское средство ценится очень высоко в Индии и Персии, из-за него предприимчивые охотники продолжают истребление безоаровых козлов.

Ни на островах Средиземноморья, ни на Кавказе, ни в Тавре, по-видимому, ничего не известно о целебном свойстве безоарового камня, и потому здесь преследуют козла исключительно из-за его мяса, шерсти и рогов. На Антимелосе и на Крите охотой на него занимаются только в некоторых местах, притом весьма немногие, хорошо знакомые с горами пастухи, так как охота эта до сих пор еще очень опасна.

К этому следует прибавить чрезвычайную живучесть этого зверя, который, даже смертельно раненный, в состоянии бежать по крутым скалистым стенам почти с такой же быстротой, как здоровый, и таким образом большей частью пропадает для охотника. Старые козлы бывают очень смелы и иногда сбрасывают неосторожного охотника в страшную пропасть. В неприступных прибрежных местах охота производится с лодок посредством дальнобойных ружей.

Мясо безоаровых козлов славится своим замечательным вкусом, что и подстрекает пастухов на опасную охоту; только редко им удается убить эту драгоценную добычу, лишь в некоторых хижинах виднеется украшение из рогов убитого козла, как трофей счастливой охоты.

Эргард выражает опасение, что со временем безоаровые козлы совсем переведутся на Антимелосе; зато на Крите Сандвит пророчит им долгое и довольно безмятежное существование, так как на этом острове не встречаются хищные животные, за исключением холзанов и бородатых ягнятников, жертвам и которых делаются только новорожденные козлята.

На Тавре охота начинается лишь тогда, когда многочисленные стада уже покинули горное пастбище, хозяйственные запасы на зиму в домах сделаны и последние полевые работы закончены. Охотники поднимаются в горы до высоких лугов, находят следы диких козлов и залегают тогда на стойку, а если заметят хорошо протоптанные тропинки, то устраивают облаву.

Нередко в продолжение многих дней охотники исходят всю гору, не встретив ни одного из этих драгоценных животных, а в другое время с первого раза наталкиваются на группу в 4-12 козлов или коз. Обыкновенный охотник считает себя счастливым, если в течение зимы добудет 4-5 безоаровых козлов.

Польза от этой охоты весьма значительна. Чрезвычайно вкусное мясо дикого козла, напоминающее мясо нашей косули, такое же нежное и мягкое, употребляется то в свежем виде, то в вяленом; в последнем случае его режут длинными узкими полосами, сушат на воздухе и заготавливают впрок.

Длинноволосый мех, добытый зимой, употребляется мусульманами на коврики для молитвы и благодаря своему резкому запаху, который они находят приятным, ценится очень дорого; коротковолосая летняя шкура идет на кожи, рога – на выделку сабельных эфесов, пороховниц и других мелочей; таким образом, убитый безоаровый козел доставляет немало барышей.