Иногда отдельные гуанако присоединяются к стадам лам и викуний, не смешиваясь, однако, с ними; но гуанако и альпаки очень часть пасутся вместе на горных лугах.

Гуанако защищается от нападения других животных, лягаясь и кусаясь, но от сколько-нибудь опасных врагов он трусливо убегает, не думая о защите. Даже большая собака может удержать на месте одного из этих крупных животных до тех пор, пока приблизится охотник. Когда гуанако привыкнут к людям и собакам, то делаются смелее, храбро ждут своего противника и стараются его укусить или лягнуть или употребляют свойственный всем ламам другой способ защиты: дают противнику близко подойти к себе, отгибают уши назад, принимают вызывающий вид и выплевывают в лицо человека или в морду животного слюну, а иногда находящуюся во рту траву или отрыгнутую жвачку.

Человек всегда был и будет самым страшным врагом этих животных; от других они всегда могут спастись бегством. Может ли кондор успешно нападать на них, как иные утверждают, это еще достоверно не доказано. Жители Южной Америки с особенной страстью предаются охоте на гуанако, так как эта охота из-за ценной шкуры и вкусного мяса довольно выгодна. С помощью хороших собак стараются загнать пасущихся животных в узкое ущелье, гонятся за ними верхом и бросают на шею лассо или ошеломляют ударами чугунных шаров, прикрепленных к длинным ремням.

Опытные охотники часто пользуются любопытством гуанако, ложатся на землю и производят разные странные телодвижения, чтобы привлечь к себе животных. По уверениям Дарвина, охотники успевают в таком случае сделать несколько выстрелов, так как гуанако не пугаются первых выстрелов, а считают их принадлежностью того странного явления, которое привлекло их внимание.

На равнинах их часто убивают в большом количестве, так как они, подобно глупым овцам, позволяют себя окружить несколькими всадниками, долгое время недоумевают и дозволяют себя загнать за какую-нибудь изгородь, откуда для них уже нет спасения. На откосах гор они, напротив того, гораздо легче спасаются от своих преследователей, и здесь бывает трудно к ним приблизиться даже на расстояние выстрела*.

* Как и верблюды, все ламы передвигаются иноходью, скорость гуанако достигает 50 км/ч.

Раненые гуанако бегут, по словам Дарвина, к рекам и околевают только на их берегах, но кажется, что даже не раненые, а больные и старые животные отыскивают себе особенные места для того, чтобы там лечь и умереть. «На берегах реки Санта-Круц, « пишет Дарвин, « я находил небольшие, обросшие кустарником полянки, которые были густо усеяны уже совсем белыми костями. Я подробно исследовал эти кости и нашел, что ни одна из них не показывала следа зубов хищного зверя, что совершенно исключает возможность предположения, будто кости эти затащены сюда какими-нибудь хищниками. По всей вероятности, животные еще до смерти залезли сюда в кусты».

На южноамериканских равнинах и в горах гуанако часто ловят живыми, чтобы их приручить. Они очень смирны и приятны, пока молоды; доверчивы и привязчивы, следуют как собаки по стопам своего господина и ведут себя совершенно как ягнята; но чем они становятся старше, тем более исчезают у них любовь и привязанность к человеку. Ручные гуанако, наподобие домашних лам, пасутся около дома и к вечеру сами возвращаются на двор; старые животные, однако, всячески стараются сбросить с себя власть человека и плевками в лицо доказывают, как он им неприятен. Пленных гуанако легко кормить сеном, травой, хлебом и зерном; их теперь часто привозят в Европу, где при хорошем уходе они даже размножаются.