Бобры, содержавшиеся в неволе, за которыми я ухаживал и которых я устройством спусков в воду побудил построить замок, доставили мне лучший материал для изучения способа, которым они производят свои работы, чем помещенные выше и всякие другие рассказы. Раз освоившись с местностью и окружавшим их движением, бобры, о которых идет речь, уже в последние послеобеденные часы стали появляться вне стен своей норы для производства работ. Посаженные в землю стволы они предпочитали жердям, брошенным на землю, и постоянно срезали их.

Бобр садится у корня какого-нибудь деревца и обгрызает его кругом в каком-нибудь одном месте, пока дерево не свалится, при толщине ивового или березового ствола в 8 сантиметров, ему для этого достаточно 5 минут. Затем он схватывает упавшее дерево зубами за его толстый конец, поднимает голову и, переваливаясь, идет вперед. Кажется, подчас, будто он хочет взвалить свою тяжесть на спину, однако этого никогда не бывает.

Если ветвь легка, то бобр несет ее к цели без остановок, если же тяжесть более значительна, то он делает это с перерывами, причем сильным толчком головой старается подвинуть кусок дерева вперед. Если стволы имеют много сучьев, то, прежде чем унести, бобр их тщательно осматривает, делит в некоторых случаях на куски, отрезает служащие помехой концы отломанных сучьев, но все куски дерева предварительно утаскивает в воду, где сдирает с них кожу или складывает их на будущее. Только тогда, когда кожа с сучка содрана, бобр употребляет его для построек, вытаскивает из воды, несет до ближайшей постройки и там использует его, как сказано выше.

Нужды свои бобр удовлетворяет разумно, однако не думает класть строительный материал правильными слоями. Куски дерева лежат то горизонтально, то косо, то стоят вертикально, некоторые из них одним концом торчат высоко над стенами замка, другие совершенно покрыты землей; бобры постоянно заняты изменением, увеличением и улучшением своих построек.

Мои питомцы прежде всего вырыли себе у конца спуска в воду корытообразное углубление, затем из набросанной земли устроили вокруг крепкую, высокую и плотную насыпь и выложили дно углубления длинными тонкими щепками, которые были приготовлены ими нарочно для этой цели. После этого конец спуска был покрыт крышей из сучьев, затем бобры повысили заднюю часть стены и снабдили ее куполообразной крышей и, когда эти работы были окончены, законопатили всю постройку землей.

Все потребные вещества (землю, песок, глину или ил) бобры передвигают, пуская в ход всегда только морду и передние конечности, а для обработки материала пользуются исключительно конечностями. Куски дерна или жирную глинистую землю бобр выламывает лапами и зубами, берет комок в зубы, прижимает его снизу передними лапами, обращенными своей наружной стороной кверху, и осторожно отправляется, переваливаясь с боку на бок, идя на задних лапах, и время от времени опираясь на одну из передних, по направлению к месту постройки, более рыхлую землю или песок он взрывает, сгребает в кучку, прикладывает к ней сзади ладони и двигает ее вперед на расстояние нескольких метров. Хвост служит при этом только для поддержания равновесия, но никогда не употребляется в качестве лопатки.

У большей части животных обязанность архитектора исполняет самка, самец же играет роль скорее рабочего и доставляет материал. Оба работают в продолжение всего года, однако не всегда обнаруживают одинаковую деятельность. Летом и в начале осени они больше играют, чем занимаются своей постройкой, но перед наступлением холодной погоды они безостановочно работают всю ночь. Из наблюдений Эксингера, сообщенных Фитцингером, бобры обладают замечательно развитой способностью предчувствовать погоду и стараются по возможности приготовиться к ее изменениям.

Пища бобров состоит главным образом из коры и листьев различных деревьев*.

* Основу рациона бобра составляют листья, ветки, кора и камбий различных видов ивы, осины, тополя, ольхи, клена. Летом питание более разнообразное, включает сочные водяные растения, некоторые виды трав, ветки и листья смородины и других кустарников. В желудке бобра три отдела с микрофлорой, расщепляющей клетчатку. Как и у зайцеобразных, у бобров развито «двойное» переваривание, когда частично переваренный и обогащенный бактериями корм выделяется в виде мягких зеленых капсул первичного помета, которые зверь поедает. «Окончательный» помет твердый и сухой. И все же бобр усваивает лишь 32-33% съеденной целлюлозы, что значительно ниже аналогичной способности жвачных копытных.

Из ветвей, которые бросались моим пленникам, они прежде всего выбирали всегда ивовые и только за недостатком их пользовались ветвями обыкновенного тополя, черного тополя, осины, ясеня и березы и реже всего ольхи и дуба. Они едят не только кору, но также листья и мягкие побеги, причем последние, очевидно, им очень нравятся. С более твердых ветвей, которые они держат в лапах и все время вертят, бобры сдирают кожу очень изящно и с необыкновенным искусством и совершают это так аккуратно, что на ветви, лишенной коры, невозможно найти и следа их зубов.

Время от времени они питаются также свежей травой, причем поступают довольно неловко, схватывают лапами пук травы и стискивают его, стараясь таким образом иметь под зубами более плотную массу. К хлебу, сухарям, яблокам и моркови они привыкают очень скоро и, в конце концов, начинают считать плоды за лакомство.