Во время ходьбы бобры одной ногой описывают вокруг другой полукруг, так как почти волочащееся по земле брюхо не допускает быстрых, равномерных движений. При величайшей поспешности они делают скачки, которые своей неуклюжестью и неловкостью превосходят скачки всех остальных известных мне млекопитающих, и представляют собой попеременное подбрасывание кверху передней и задней частей тела, несмотря на это, тем не менее быстро подвигаются вперед.

В воду они падают с шумом только тогда, когда бывают испуганы чем-нибудь, обычно же бесшумно спускаются в глубину. Плавая, так глубоко погружают в воду заднюю часть своего тела, что над водой выдаются только ноздри, глаза, уши и средняя часть спины, а корень хвоста находится под водой. Подвигаются вперед при помощи одновременных, реже попеременных толчков задних ног, хвост служит им вместо руля, причем они никогда не ставят его вертикально, а всегда повертывают его несколько вкось и иногда производят им сильные толчки в соответствующем направлении; передние ноги не принимают участия при плавании.

Быстро ныряя, бобры опускаются вперед, сильно отталкиваются кверху своими веслообразными, покрытыми широкой плавательной перепонкой задними ногами, ударяют с громким шумом хвостом по поверхности воды и быстро погружаются почти в отвесном направлении. Под водой могут пробыть около двух минут, пока потребность в воздухе не заставит их снова вынырнуть на поверхность*.

* Бобр плавает со скоростью до 5 км/ч, может совершать кратковременные рывки 2 м/сек (или 7 км/ч). На поверхности воды он плывет, по очереди загребая задними лапами, под водой использует главным образом хвостовую лопасть, изгибая тело в вертикальной плоскости, как киты и дельфины. Громкий удар хвостом плашмя по воде служит сигналом тревоги для других бобров. Под водой бобр может проплыть до 750 м, задержав дыхание на 4-5 минут.

Голос бобра представляет собой слабый звук, который вернее всего можно было бы назвать стоном, его слышишь каждый раз, когда животное бывает взволнованно, и скоро начинаешь также понимать различные значения издаваемых звуков, так как сила и интонация их представляют для этого достаточно данных.

Из пяти чувств слух и обоняние занимают, по-видимому, первое место, маленькие глаза имеют довольно тусклый вид, однако зрение развито так же хорошо, как и вкус, также нельзя отрицать у этого животного присутствия осязания. Относительно степени понятливости бобра можно быть различного мнения; однако нужно признать, что в ряду других членов своего отряда он занимает высокое место.

Лучше всякого другого животного из отряда грызунов он приноравливается к изменившимся условиям и извлекает из них всевозможные выгоды и более, чем кто-нибудь из его родичей, обдумывает какое-нибудь дело, прежде чем приступить к нему, рассуждает и выводит заключения. Его постройки не искуснее, чем у других грызунов, но, строя их, он всегда верно приноравливается к условиям местности; всякие повреждения в них исправляет обдуманно.

«Что бобр должен быть мыслящим животным и почти разумно берется за дело, – говорится в одном докладе Виттингауерского лесного управления, – подтверждается наблюденным здесь фактом. Ручей, в котором живут бобры, протекает через пруд, из которого по истечении нескольких лет спускают воду для того, чтобы выловить всю рыбу, таким образом он на несколько дней остается сухим.

Во время последнего спуска воды, предпринятого для ловли рыбы, случилось, что бобр при наступившей убыли воды доискался до причины этого и, найдя, что вода вытекает через проделанную канаву, запрудил ее тростником и илом, так что через нее не могло проникнуть ни капли воды. Таким способом он хотел сохранить для себя воду. Стоило немалых трудов устранить эту плотину». Принимая во внимание такого рода факт, никто, конечно, не станет отрицать того, что бобр рассуждает, обдумывает и действует разумно.

По отношению к другим зверям бобр, живущий в плену, держит себя неприветливо, по отношению к человеку ведет себя по меньшей мере сдержанно; но он скоро привыкает к тягостному ему вначале соседству и подчиняется владычеству своего хозяина, не терпя, однако, никаких несправедливостей. Бобры, с которыми обращаются хорошо, в конце концов не имеют ничего против того, чтобы их ласкали, идут даже к своему сторожу и прямо-таки здороваются с ним, но оказывают сопротивление всякому насилию, причем выгибают спину, скалят зубы и даже нападают, если нужно.

Бобры, пойманные в молодости, могут сделаться очень ручными. Писатели, повествующие про Америку, рассказывают про бобров, которых они находили до известной степени прирученными в индейских деревушках.