| Семейство страусовые ¦стр. 4
Если разобраться в сущности этих сообщений, то окажется, что в одно гнездо кладут яйца несколько самок, но высиживает их самец, а не самки, которые лишь в самых исключительных случаях предаются этому занятию. Смотря по местности, пора размножения наступает то немного раньше, то позже, но всегда и повсюду вскоре после наступления весны, когда для молодого выводка уже готовы обильные пастбища.
Самец ухаживает за самкой с приподнятыми и трепещущими крыльями, делая разнообразные прыжки и фигуры, о чем еще будем говорить дальше подробнее, и затем топчет ее в сидячем положении. После изрядного промежутка времени самка кладет свое первое яйцо, а затем кладка идет с промежутками в два дня, пока не закончится. Тогда начинается насиживание, большей частью самцом; он вообще не допускает самок до яиц или, если и разрешает им насиживать, то лишь на время, пока сам удаляется для поиска необходимого пропитания.
Страусовые яйца бывают различной величины, но они, безусловно, крупнее, чем у всех других птиц. Размер вдоль яйца колеблется между 140-155 мм, поперек в наиболее широком месте – между 110 и 127 мм.
О птенцах я могу говорить по собственным наблюдениям, так как однажды имел единовременно целый десяток молоденьких страусов, ухаживал за ними и изучал их. По уверению суданцев, принесших их мне, все они были однодневного возраста; по крайней мере, эти люди уверяли, что птенцов старше одного дня невозможно поймать. Вылупившись из яйца, они тотчас же с ловкостью и проворством выбегают из гнезда и скоро начинают добывать себе пищу.
Когда мои маленькие пленники достигли 14-дневного возраста, они стали такими самостоятельными, что почти уже не нуждались в руководстве родителей. Тем не менее, нам известно, что родители, или, по крайней мере, отец, заботливо за ними ухаживают.
Еще во время насиживания страус храбро выступает даже против относительно сильных врагов и прибегает к всевозможным уловкам, чтобы прогнать непрошеного, опасного гостя, Андерсон рассказывает о встрече с одной страусовой семьей во время охоты на них.
«Как только старые птицы заметили наше намерение, они пустились в поспешное бегство, самки впереди, затем птенцы и, наконец, самец, который замыкал бегство на некотором расстоянии от остальных. Было, право, что-то трогательное в тех заботах, которые родители проявляли по отношению к своим птенцам.
Заметив, что мы приближаемся к ним, самец вдруг отстал от других и переменил направление; но так как мы не оставляли своего намерения, то он опять ускорил бег, свесив крылья так, что они касались земли, и стал колесить вокруг нас, описывая сначала широкие, а потом все более и более узкие круги до тех пор, пока не приблизился к нам на пистолетный выстрел. Затем он неожиданно бросился на землю, подражая приемам тяжело раненной птицы, и притворился, будто силится, чтобы снова подняться на ноги. Я уже стрелял в этого страуса и думал, что он действительно ранен, поэтому поспешил к нему. Но скоро убедился, что это было с его стороны только притворство. Едва я приблизился, как он медленно поднялся и побежал в противоположном направлении от самки, которая тем временем значительно опередила нас со своими птенцами».
Если страусу предоставить достаточное пространство для свободного движения, то он без всякого огорчения переносит неволю, и, как уже сказано, настолько привыкает к известному месту, что его можно совершенно спокойно выпускать на свободу пастись и брать с собой в дорогу. Дюверье видел по дороге в Рат, в стране Туарегов, как один ручной страус следовал за караваном. Во время остановок, для того чтобы птица не убежала, на ноги ей навертывали путы, какие обыкновенно носят верблюды на пастьбе; в прочее же время ее оставляли без всякого присмотра, и она постоянно появлялась всюду вместе с верблюдами, уже без всяких пут на ногах.
В Судане никто не помышляет о том, чтобы сделать их домашними животными или утилизировать каким бы то ни было образом; их держат единственно ради удовольствия и не прилагают ни малейшего труда, чтобы разводить или извлекать денежную пользу из их перьев. Только в новейшее время от них стали получать барыши, достигнув успеха в попытке их размножения.
Страусов ревностно преследуют по всей Африке. Бедуины считают страусовую охоту за одно из самых благородных удовольствий, так как те трудности, с которыми она сопряжена, и составляют особую прелесть для людей подобного рода.
Североафриканские арабы весьма точно различают страусов по полу и возрасту. Взрослый самец называется «эдлим» (совсем черный), самка же – «рибеда» (серая), а птенец – «эрмуд» (буроватый). Так как главную цель охоты составляет добывание перьев, то и предметом преследования служит преимущественно и почти исключительно эдлим. Но этим наносится чувствительный вред размножению страусов.
|
