«Европеец, который в первый раз видит берега Перу, удивляется невероятному количеству черных грифов, которых он встречает у берега на всех дорогах, в городах и деревнях, а также нахальству и доверчивости, с которыми они приближаются к человеку». Они, по-видимому, понимают, что их терпят потому, что они заменяют в городах Южной Америки нашу уличную полицию.

Чуди уверяет, «что без этих птиц главный город Перу принадлежал бы к самым нездоровым из всех городов этой страны, так как начальство нисколько не заботится об удалении нечистот. Многие тысячи черных грифов живут в Лиме и ее окрестностях и так доверчивы, что на базаре они скачут среди самой густой толпы».

То же самое можно сказать относительно всего юга и даже некоторых мест Северной Америки. К этим птицам относятся не только радушно, но они ограждены от преследования строгими законами.

Их движения похожи на движения грифов Старого Света. «Они ходят, – говорит принц фон Вид, – высоко выпрямивши тело, почему и походят на индейского петуха; отсюда, вероятно, и их название. Они летают легко, не ударяя часто крыльями и как будто плавая, поднимаются также часто на большую высоту, но обыкновенно не заботятся особенно о добывании пищи, так как она почти всегда находится в изобилии. На покое они сидят с втянутой шеей и нахохленным оперением и тогда не производят благоприятного впечатления». Их внешние чувства очень развиты, но и у них зрение служит главным средством для отыскивания пищи.

Бурмейстер очень живо описывает один из их пиров: «Большие черные птицы, которые и в Бразилии также очищают дороги от падали, находятся везде. Они слетаются на падаль стаями в 20, 30, 40 штук, выклевывают глаза павшему животному и с нетерпением, как это видно по всей их манере, ожидают той минуты, когда под влиянием солнца накопившиеся в теле газы прорвут гнилую кожу живота и таким образом представят их лакомым ртам вонючие внутренности.

Происходит страшная давка, когда наступает, наконец, ожидаемое мгновение. Каждая схватывает по куску вываливающихся внутренностей. В одну секунду мягкие, полусгнившие кишки разодраны и проглочены. Потом наевшиеся грифы садятся, плотно прижавшись друг к другу, на ближайшее высокое дерево и, не спуская глаз с падали, дожидаются, пока она не загниет и не сделается более мягкой, чтобы иметь возможность продолжать пир.

От времени до времени один более жадный гриф, при первом дележе получивший недостаточно большой кусок, слетает на выпотрошенное тело, пробует кое-где продолбить себе дыру, теребит края ран и таким образом помогает общему разложению тела. Если другие замечают, что его предприятие удается, то они вскоре следуют его примеру, клюют и рвут тело и съедают одну часть за другой, пока начисто не обглодают костей.

В два дня они оканчивают работу, и когда уже ничего не могут получить, то мухи принимают участие в полной очистке костей. Впрочем, грифы бросаются и на свежее мясо, когда в состоянии его разрывать, а также нападают на живых животных и убивают их, несмотря на все опровержения этого факта».

«Днем, – говорит Гумбольдт, – черные грифы облетают берега и появляются в индейских стоянках, чтобы украсть что-нибудь съедобное. Но в большинстве случаев им ничего не остается делать, чтобы удовлетворить свой голод, как напасть на твердой земле или в мелкой воде на молодых крокодилов, длиной от 18-20 см.

Замечательно хитро эти маленькие животные защищаются некоторое время против грифов. Как только они завидят одного из них, то становятся на задние лапы, поднимают и вытягивают голову и широко открывают пасть. Не останавливаясь, хотя и очень медленно, они поворачиваются к врагу и показывают ему зубы, которые очень длинны и остры у только что вылупившихся крокодилов.

Часто случается, что когда молодой крокодил, таким образом, всецело занят одним грифом, другой гриф пользуется удобным случаем для внезапного нападения. Он бросается на крокодила, схватывает его за шею и взлетает с ним очень высоко. Мы это наблюдали много раз по утрам».

Говорят также про этих грифов, что они воруют чужие яйца: уверяют, что они помещают свои гнезда поблизости гнезд некоторых болотных и плавающих птиц только для того, чтобы иметь вблизи их яйца.