Только сидя и на лету беркут красив и величествен, походка же его беспомощна и неловка до смешного. Чтобы взлететь с ровной поверхности земли, он, ковыляя, сначала делает пробежку, потом медленно и мощно взмахивает крыльями. Достигнув известной высоты, парит часто целых четверть часа, не делая крыльями ни одного взмаха. На лету, подобно грифам, он распластывает свои крылья настолько, что концы отдельных маховых перьев уже не соприкасаются между собой, тогда как хвостовые перья всегда прикрывают друг друга.

Вид летящего беркута, благодаря ровно срезанному хвосту, представляет собою нечто столь своеобразное, что его никогда нельзя смешать с грифом. Кружащийся в далекой выси хищник, завидев добычу, сначала опускается по спиральной линии, чтобы лучше нацелиться; затем вдруг складывает свои крылья и со свистом стремглав несется на землю в косом направлении, выставив вперед когти прямо на намеченную добычу, и бьет ее обеими лапами. Если добыча не тяжела, он сейчас же вонзает в нее свои когти; если же последняя может нанести ему какой-либо вред, он никогда не забывает нанести ей удар лапой по голове, чтобы одновременно и ослепить, и обезоружить.

Мой отец часто видел приемы охоты беркутов, которые и изложил в превосходном описании; поэтому я приведу это описание, хотя только в виде выдержек. «При схватывании добычи, – говорит отец, – он так сильно бьет когтями, что слышен звук удара и видно, как мощно сжимаются пальцы. Обыкновенно он схватывает так, что пальцы одной лапы вонзаются в голову... Когти другой ноги глубоко впились в грудь жертвы.

Чтобы держаться в равновесии, беркут широко раскрыл крылья и вместе с хвостом пользовался ими как подпоркой. При этом глаза налились кровью и казались больше обыкновенного, все перья на теле прилегли плотно, клюв раскрыт, язык высунут. В нем была заметна не только чрезвычайная ярость, но и необычное напряжение силы. Жертвы очень скоро расстаются с жизнью под могучими когтями хищника, так как они не способны оказывать ему сопротивление».

Однако он нападает даже на острозубых лисиц. «Горе бедной кумушке Патрикеевне, – совершенно правильно рассказывает Гиртаннер, – у которой не удалась ночная охота и которая, желая промыслить что-нибудь на обед, крадется к беззаботно играющему выводку каменных куропаток, тогда как за ней ужо следит крутящаяся пара орлов! Горе, если, увлекшись охотой, лиса слишком сосредоточила свое внимание на намеченной добыче! Быстро прижав крылья к телу, с широко раскрытыми когтями, царь птиц стрелой и со свистом летит на нее. В то же мгновение он бьет неосторожную плутовку в оскаленную мордочку и таким образом делает безвредными ее острые зубы. Другой лапой он вцепляется в тело своей жертвы, наседает на нее всей силой, удерживаясь при этом в равновесии взмахами крыльев, и затем жестоко начинает разрывать свою жертву, прежде чем она расстанется с жизнью».

Сознание собственной силы увлекает беркута иногда до того, что он решается даже нападать на властителя земли. То, что он налетал на маленьких детей и, если мог, уносил их с собой, вовсе не принадлежит к числу басен*; известны даже факты, что он бросался на взрослых людей, не будучи вынужден к тому обороной или защитой своего гнезда.

* Никакой беркут не в состоянии поднять и унести маленького ребенка.

По этому поводу Нордман рассказывает одну забавную историю. «Голодная и безумно смелая птица кинулась в середине села на большую пасшуюся свинью, громкие крики которой привлекли внимание поселян. Прибежавший крестьянин прогнал орла, который с большой неохотой оставил свою тяжелую добычу и, слетев с жирной спины свиньи, бросился на кота и с этой ношей уселся на заборе. Раненая свинья и окровавленный кот начали ужасный концерт.

Крестьянину теперь хотелось освободить и кота, но он не решался подойти без всякого оружия к свирепой птице, почему и поспешил домой за заряженным ружьем. Но орел бросил кота, налетел на крестьянина и вцепился в него когтями; дуэт тогда превратился в трио: попавшийся врасплох крестьянин, жирная свинья и старый кот кричали вместе о помощи. Прибежали другие крестьяне, схватили орла руками и отнесли связанного злодея к одному моему приятелю».

Слишком долго перечислять здесь всех животных, за которыми орел охотится. Среди европейских птиц от него не страдают лишь хищные, ласточки и быстрокрылые певчие птицы, а из млекопитающих, не считая крупных хищников, только большие парно- и непарнокопытные. То, что он не отказывается от мелких животных, считается точно установленным на основании долговременных наблюдений.

«Упоминаемое Плинием сказание, – замечает граф фон Мюле, – что Эсхил был убит черепахой, брошенной орлом на его плешивую голову, отнюдь не лишено достоверности. Очень часто случается, что беркут схватывает какую-нибудь наземную черепаху, поднимается с ней на воздух, роняет ее на скалу и повторяет это до тех пор, пока не расколотит ее, после чего он усаживается возле нее и принимается за еду».

Многие животные, которые находят защиту от орла, прячась от него, делаются все-таки его добычей, так как он охотится за ними так долго, что, утомленные, они предаются в его власть. Так, он до тех пор наводит ужас на водоплавающих птиц, ищущих спасения от него в нырянии, пока те от усталости более нырять не могут; тогда орел и хватает их без затруднения. Он не отказывается попользоваться и на чужой счет, допускает вместо себя поработать других хищников, например сапсанов, и заставляет их только что захваченную ими добычу отдать ему. Иногда даже он уносит убитую охотником дичь на глазах у него.

Пойманную, убитую или, по крайней мере, полузадушенную добычу орел, перед тем как есть, сначала поверхностно ощипывает; окончив это, он ест ее с головы. У более крупных птиц он оставляет только клюв. После головы съедает шею, затем уже остальное тело. Кишки не трогает, все же остальное, что только может разгрызть, съедает и переваривает. Так как он, подобно ястребам и благородным соколам, глотает только маленькие куски, то, чтобы съесть половину вороны, тратит около 20 минут.

Ест он с большою осторожностью, время от времени озирается и прислушивается. При малейшем шуме сосредоточивается, долго всматривается в то место, откуда донесся шум, и только тогда принимается за еду вновь, когда все успокоится. После еды очень тщательно вычищает клюв.

Волосы и шерсть, кажется, для него необходимы: они, по-видимому, нужны ему для прочищения желудка. После полного переваривания пищи шерсть сбивается в клубки, которые орел и отрыгивает в виде погадок, обыкновенно каждые 5-8 дней. Если не давать ему перьев и волос, он проглатывает сено и солому. Кости, охотно глотаемые им, совершенно перевариваются в его желудке.