Только позднейшие наблюдатели д'Орбиньи, Чуди и Пурламак, которые подробно описывают жизнь гарпии, не дозволяют преувеличений. От них мы узнаем в кратких чертах следующее.

Гарпия населяет влажные, богатые водой леса Южной Америки и преимущественно берега рек; д'Орбиньи уверяет, что он никогда не видал гарпии внутри лесов, вдали от рек. Она встречается всюду, но нигде не попадается часто, вероятно, лишь потому, что ее перья с незапамятных времен составляют крайне ценное украшение индейцев, и поэтому ее сильно преследуют.

Кроме времени спаривания, гарпию всегда наблюдают поодиночке, она как будто боится, что другая птица, даже из пары, помешает ей на охоте. Подобно ястребу, ее редко можно видеть на высоких деревьях, напротив, она сидит на нижних ветвях. Отсюда поднимается сначала вертикально вверх коротким, порывистым, но быстрым, как стрела, полетом, кружит несколько минут и, если ей посчастливится высмотреть добычу, с силой бросается вниз на нее.

Говорят, что она вовсе не пуглива и очень близко подпускает к себе человека; однако это относится, вероятно, лишь к тем лесам, в которых она имеет мало случаев познакомиться со своим самым страшным, если не единственным врагом.

Насколько можно заключить из различных указаний, гарпия не пренебрегает никаким высшим позвоночным животным, если только оно не слишком сильно и велико. Некоторые наблюдатели склонны думать, что она нападает лишь на млекопитающих и именно, главным образом, на обезьян и ленивцев; но Чуди наблюдал, что она ревностно преследует также птиц.

«Ни одной хищной птицы, – говорит он, – индейцы не боятся так, как гарпию. Ее величина, мужество и отвага действительно делают ее одним из самых опасных врагов. В лесах она находит обильную пищу среди птиц, но производит значительные опустошения и среди белок и обезьян. Если стадо последних, а особенно капуцинов, почует близость гарпии, то обезьяны поднимают жалобный крик, убегают по возможности все на одно дерево и стараются спрятаться в самой густой листве. Эти беспомощные животные могут противопоставить своим врагам лишь жалобные крики».

Макузи уверял Шомбургка, что гарпия – величайший враг ревунов, что она уносит косуль, охотится также на ленивцев и кусками отрывает этих последних от ветви, к которой они прицепились. Что последнее указание очень нуждается в подтверждении, мне едва ли нужно упоминать.

Гнездо гарпии, по словам Шомбургка, находится на высочайших деревьях и, по словам индейцев, используется им в течение нескольких лет сряду. Верного описания их яиц я не знаю.

Д'Орбиньи рассказывает, что индейцы очень часто вынимают гарпию из гнезда, выкармливают и держат в неволе единственно затем, чтобы добывать драгоценные перья более легким способом, чем путем охоты за старыми птицами. Индеец, у которого есть живая гарпия, пользуется уважением со стороны других и поэтому очень счастлив. Кормить птицу и таскать ее во время странствования по лесам выпадает на долю женщин.

Когда гарпии, содержащиеся в неволе, получат окончательную окраску, то начинается их мучение: два раза в год хозяин вырывает у каждой перья из хвоста и крыльев, чтобы украсить ими стрелы или сделать себе головной убор. Перья эти составляют важный предмет меновой торговли у индейцев, и некоторые племена, известные как искусные охотники за гарпиями получают за них все, что вообще ценит индеец. В Перу счастливому охотнику достается особенное вознаграждение.

«Если индейцу посчастливится убить гарпию, – говорит Чуди, – то он идет с ней из хижины в хижину и собирает дань в виде яиц, кур, маиса и тому подобных вещей. У дикарей и европейцев на берегах Амазонки мясо, жир и помет этой птицы считаются, по словам Пурламака, драгоценными целебными средствами.