Гнездо перепелятника находится в чащах или в молодых лесах, редко высоко над землей; оно, по возможности, хорошо скрыто и помещается, если можно, на хвойных деревьях близко от ствола. Он любит такие местности, где поле и лес чередуются между собой. Здесь он выбирает для постройки гнезда чащу или молодой лес, расположенный, по возможности, вблизи от полей или даже от деревень.

Если перепелятник раз дал себе труд построить гнездо, то выводит в нем птенцов из года в год, а если у него похитить весной яйца, то кладет их два раза в один год. Между 10 мая и 20 июня в гнезде находят 3-5 не очень больших, довольно гладких яйца различной формы и цвета, с толстой скорлупой. Самка высиживает одна, сидит очень усердно и обнаруживает чрезвычайную любовь к яйцам, не оставляет их, даже если ее несколько раз потревожат, и старается всеми силами оборонять их при нападениях.

Оба родителя в изобилии приносят птенцам пищу; однако лишь самка умеет надлежащим образом раздирать ее на куски. Наблюдали, что молодые перепелятники, у которых была убита мать, умирали от голода при обильной пище, так как отец не умел подготовить ее так, чтобы они могли ее есть. После вылета родители долго еще кормят птенцов, водят и учат их.

Более крупные благородные птицы без колебания съедают перепелятника, если могут овладеть им; более мелкие птицы проявляют свою ненависть, по крайней мере, тем, что преследуют его. Человек является врагом этого хищника всюду, где только познакомится с ним. У многих народов Азии перепелятник высоко ценится в качестве охотничьей птицы и поэтому имеет много друзей.

«На южном Урале, – говорит Эверсман, – его употребляют для охоты больше, чем какого-либо из ястребов, но главным образом лишь для охоты на перепелов. Летом выкармливают птенцов, дрессируют их, употребляют осенью для охоты и затем отпускают на свободу. Их не стоит кормить в течение зимы, так как весной можно достать столько молодых, сколько нужно. Для охоты выкармливают только более крупных самок; мелких самцов отпускают на волю, так как они для охоты не годятся».

Точно так же, как на Урале, перепелятников вынашивают и в Персии и Индии и употребляют с большим успехом. «Охота на воробьев, – замечает Сен-Джон, – одно из любимейших летних удовольствий в Персии, когда погода слишком жаркая для охоты, требующей напряжения. Мелкую добычу вспугивают главным образом около оросительных канав и бросают ястреба прежде, чем улетающие птицы достигнут безопасного убежища. Перепелятник редко дает промах и преследует воробьев с таким рвением даже в мышиных норках и других убежищах, что часто бывает трудно вытащить его оттуда обратно, и таким образом случается терять ценных ловчих птиц. Хороший перепелятник ловит 15-20 воробьев в час.

Его понятливость удивительна. Уже через неделю после поимки перепелятника можно употреблять для охоты, правда, привязав к длинному шнуру. Достаточно заняться им несколько дней, чтобы настолько приручить его, что он и без веревки возвращается к хозяину. Самок употребляют преимущественно для охоты на перепелов».

Как мы узнаем от Жердона, перепелятника высоко ценят все индийские охотники. Часто ловят в сеть для хищных птиц и дрессируют на куропаток, перепелок, бекасов, голубей и особенно на мейн. Они оказывают хорошие услуги особенно в джунглях и вознаграждают труд, затраченный на их дрессировку.

Кто сам держал перепелятника в неволе, должен признать искусство азиатских охотников. Эти хищные птицы вовсе не приятные пленники; их пугливость, дикость и обжорство просто отвратительны. Ленц приводит пример прожорливости, на который я хочу указать в заключение, так как он характеризует нрав птицы.

«Несколько лет тому назад я достал самку перепелятника, которая так яростно преследовала овсянку в колючем кусте, что запуталась в нем и была поймана. Я тотчас связал ей концы крыльев вместе и посадил ее в комнату, где собралось 11 человек, на которых она смотрела сверкающими глазами.

Я принес шесть молодых воробьев и пустил одного из них на пол, воробей побежал, и перепелятник тотчас бросился на него, схватил, задушил его когтями и уселся на своей добыче, которую сильно сжимал, пристально смотря на общество. Так как он не хотел при нас есть, то мы ушли прочь, и когда вернулись через 10 минут, воробей был съеден. То же случилось и с двумя следующими воробьями; но четвертого, которого он так же яростно задушил, как и остальных, он съел лишь наполовину, когда мы возвратились, дав ему, как всегда, для еды 10 минут. Тем не менее, он так же жадно схватил и пятого и опять через 10 минут шестого, хотя и не мог съесть их, так как его зоб был полон».

Я часто держал перепелятников в неволе долгое и короткое время, но никогда не мог вступить в дружбу с ними.