Едва ли какая-нибудь другая птица обнаруживает во время полета столько разнообразия в движениях, как тетеревятник, который соединяет быстроту с резкими и неожиданными поворотами, стремительность движения с ловкостью, изумительной в такой большой птице. Он быстро поднимается вверх, некоторое время парит, описывая круги, внезапно бросается вниз, с величайшей уверенностью пролетает сквозь густые деревья и то поднимается, то опускается.

На земле и он неловок, обыкновенно прыгает и лишь редко ходит. Садясь на дерево, всегда выбирает нижние ветви, и помещается, по возможности, ближе к стволу. Я никогда не видел его сидящим на скалах и стенах; на дома в деревнях он, говорят, иногда опускается. Голос его сильный, противный крик, который, однако, слышится нечасто.

Тетеревятника можно видеть в движении и деятельности во всякое время дня, даже в полуденные часы, которые большинство остальных хищных птиц посвящают отдыху. Он довольно правильно облетает большую область и долгое время возвращается изо дня в день на то место, где ему раз посчастливилось.

Изумительное обжорство принуждает его охотиться почти беспрерывно: подобно перепелятнику, он редко действительно сыт, а всегда голоден или, по крайней мере, кровожаден. Он охотится за всеми птицами, от дроф и глухарей до маленьких вьюрков, и за всеми млекопитающими, которых надеется одолеть. Он бросается на зайца, чтобы умертвить его, поднимает с земли злую ласку и уносит от гнезда белку, разбойничает среди летящих и сидящих животных, плавающих птиц и бегущих млекопитающих и даже вытаскивает свою добычу из убежищ.

Величайший страх охватывает животных, которые знают, что он опасен для них; они часто так пугаются, что остаются на месте, неподвижно устремив глаза и, как говорит Науман, «проливают кровь в его когтях, прежде чем решатся искать спасения в бегстве или прижавшись к земле». Хищность его можно сравнить лишь с его дерзостью, а оба эти качества – с его кровожадностью: он никому не дает пощады. Подобно перепелятнику, всегда захватывает добычу врасплох и потому почти всегда достигает цели.

«Около деревенских жилищ, – совершенно справедливо пишет Алътум, – он так же неожиданно, как на окраине леса, со свистом проносится над крышей низкого строения или в промежутке между двумя постройками. С быстротой молнии схватывает на дворе одну из домашних кур или голубя и исчезает с ними прежде, чем успеешь хорошенько узнать нежданного гостя».

За домашними голубями он охотится постоянно, и одна пара тетеревятников может за несколько месяцев опустошить самую богатую голубятню. Заметив тетеревятника, голуби поспешно обращаются в бегство; но он с быстротой молнии бросается наперехват за ними и старается схватить одного из них, причем обыкновенно бросается на него сверху. Это происходит без заметного движения крыльев с далеко вытянутыми лапами и несколько сложенными крыльями, но с такой быстротой, что сопровождается шумом, который можно слышать на расстоянии 100-150 шагов.

Очень понятен и основателен тот смертельный страх, который охватывает при его появлении всех тех птиц, которым он угрожает. Лишь только он показывается, во всем птичьем мире начинается тревога. Голуби или куры сидят неподвижно на земле, позволяют человеку брать их руками или убегают в какое-нибудь укромное место и целые дни и недели не могут забыть перенесенного испуга. Сильные куры, собирая последние силы, бегут с хищником на спине в дом, как бы желая найти защиты у человека, и только храбрые вороны, которым тоже приходится жестоко терпеть от него, могут отважиться оказать сопротивление.

Точно так же усердно, как птиц, преследует он и млекопитающих. «Молодых зайцев, – говорит мой отец, – он одолевает легко, а на старых нападает по определенному плану. Именно, когда заяц ищет спасения в бегстве, он несколько раз ударяет его клювом, а когда заяц ранен и утомлен, он хватает его лапами и постепенно умерщвляет клювом и когтями. Эта битва продолжается обыкновенно долгое время, и я знаю пример, когда заяц некоторое время катался вместе с ястребом по земле и последний все-таки не выпустил его, даже когда ему приходилось лежать под зайцем. Один мой приятель, человек, достойный доверия, убил из засады одним выстрелом сразу и зайца, и тетеревятника в то время, когда тетеревятник бросился на зайца».

Если возможно, тетеревятник не довольствуется одной жертвой, а убивает столько птиц, сколько может поймать, затем спокойно ест их. Так, Розенталь видел, как тетеревятник в течение часа унес из гнезда одного за другим пять воронят, почти способных уже летать, несмотря на защиту собравшихся старых ворон.

Если он голоден или возбужден продолжительным преследованием, а может быть, и обескуражен рядом неудачных нападений, то забывает всякую осмотрительность, преследуя спасающегося от него голубя, залетает даже внутрь дома или влетает в окно, бросается на птицу в клетке. На дворах его случалось ловить руками на схваченной им курице, накрывать корзинами, прогонять ударами палки.

Замечательно то, что он большой лакомка. Где есть выбор, он всегда бросается на самую вкусную дичь. Это доходит до того, как пишет мне Мейеринк, что в местностях, богатых дичью, особенно там, где много фазанов и серых куропаток, его нельзя поймать в ловушку, если посадить в качестве приманки голубя, и, напротив, он попадает в нее очень скоро, если посадить туда фазана или куропатку. Там, где держат голубей, он всегда больше охотится за ними, чем за курами, хотя ему и легче ловить этих последних. Очевидно, он поступает так только потому, что голуби более нравятся ему, чем куры.