Вследствие приносимого тетеревятником вреда, который нельзя оценить и который очень часто непосредственно касается человека, эту коварную хищную птицу ревностно преследуют. Охота за ними не особенно легка, так как смышленость и хитрость старых тетеревятников доставляют охотнику много хлопот. Но тем лучше вознаграждается ловля их или охота, основанная на том, чтобы разумно пользоваться ненавистью тетеревятника к филину.

Насколько он не любит, чтобы другие задорные птицы нападали на него, настолько ревностно, горячо и упорно сам нападает на филина. Своеобразно хлопая крыльями, более порхая, чем трепеща, он приближается к ненавистной сове на расстояние нескольких сантиметров, так что бывает нельзя стрелять в него, чтобы не попасть в филина. Иногда тетеревятник садится на жерди перед шалашом, тогда его можно без труда застрелить.

Приручить тетеревятников можно, это доказали древние охотники, а современные азиатские доказывают и в настоящее время. Но что надо делать, чтобы сломить их упрямство, остается для меня загадкой. Покорить такое существо человеку – это торжество приручения.

В Индии тетеревятник, по Жердону, самый драгоценный из всех охотничьих птиц. «Бац, как называют его в Индии, дрессируется на вихляев, коршунов, стервятников, уток, бакланов, цапель, ибисов, зайцев и т.д. Для охоты на зайцев тетеревятнику надевают кожаные штаны, чтобы он не изорвал ноги о шипы кустов, как случается обыкновенно, так как заяц тащит хищника за собой. Тетеревятник держится одной лапой, а другую волочит за собою, чтобы схватывать соломины, ветви и тому подобное и тем удерживать зайца.

Он летит прямо к добыче; но если она находится не на надлежащем расстоянии (около 100-200 м), то оставляет охоту и или возвращается обратно к охотнику, или садится на соседнее дерево или на землю. Хорошо дрессированный тетеревятник-самка стоит обыкновенно 20-50, а самец 10-30 рупий».

Чем дольше и чаще им пользуются, тем лучше он становится. Он привыкает к людям, собакам и другим предметам, которые могут сначала пугать его, довольно быстро; его понятливость просто удивительна, ум почти равен уму собаки. Томсон уверяет, что у него были настолько ручные и умные тетеревятники, что достаточно было протянуть руку, чтобы приманить их на нее; другие могли сидеть перед палатками без привязи, перелетали, когда охотники снимались с места, на ближайшее дерево и следовали за ними по лесу и открытым местам, никогда не отставая, пока не взлетала какая-нибудь птица, годная для охоты, и не начиналась их работа.

«Чудное зрелище, – замечает Жердон, – доставляла одна из этих птиц, когда она, как пуля, устремлялась за взлетевшей дикой курицей и сбивала ее на землю, прежде чем мы успевали различить, что это за птица. Иногда между ними начиналось состязание в быстроте: курица летела впереди, тетеревятник за ней, обе птицы напрягали все мускулы, ястреб все более и более приближался, пока ему не удалось, наконец, схватить добычу. В местности, поросшей травой, которая не мешала видеть далеко вокруг, такая охота имеет величественный вид.

Не менее привлекательна и охота на франколинов в высокой густой траве. Ряд слонов взгоняет добычу, франколин взлетает прямо, спущенный ястреб следует за ним по горизонтальной линии, пока не увидит, что тот опускается, и схватывает его, падая почти вертикально вниз».

Хорошо дрессированных тетеревятников можно, по словам Томсона, употреблять на все виды куриных Индии, от павлина до серой куропатки; в час они могут поймать более дюжины птиц. В Персии тетеревятника вынашивают чаще, чем какого-либо другого ястреба. Некоторых птиц, употребляемых для этого, ловят на лесистых холмах юга и запада, но большую часть привозят из прикаспийских лесов.

«Тарлана», как называют в Персии тетеревятника, употребляют для охоты на каменных куропаток и франколинов. Белые экземпляры, получаемые из Сибири, ценятся не выше обыкновенных. На южном Урале и прилежащих степях тоже чаще всего вынашивают именно этого ястреба, во-первых, потому, что его во множестве находят во всех лесистых местностях, а потому не трудно и достать, во-вторых, потому, что он очень понятлив.