Когда я спрашивал в Испании о птице, которая похищает коз и баранов, детей и собак, то мне всегда называли беркута, а никак не бородача. О беркуте, и только о нем одном, испанцы рассказывают столько историй, сколько их сообщают немецкие натуралисты об альпийском бородаче. В Испании смотрят на бородача, как на очень безвредную птицу. Пастухи вовсе не боятся его, а владельцы стад никогда и не слышали о разбойничьих набегах, совершенных им; но каждый человек уверяет, что бородач постоянно вместе с грифами набрасывается на падаль и, как уже раньше замечено, бросает с высоты кости, чтоб раздробить их.

Я сам раз наблюдал в Сьерра-Неваде за бородачом, который со скалы высоко подымался в воздух, опускался вниз, что-то брал со скалы, опять подымался вверх, и снова опускался на скалу: поведение его в этом случае я иначе не могу объяснить, как вполне поверив рассказу испанца. Нет основания сомневаться в том, что птица именно таким способом разбивает большие кости. Орлан-белохвост и другие птицы, а именно вороны и чайки, поступают, по уверению добросовестных наблюдателей, совершенно так же. Бородач, таким образом, носит с полным правом свое испанское название – «костолом».

Про абиссинского бородача Гейглин сообщает следующее: «Наши кабинетные ученые описывают бородача гордым разбойником, смело сбрасывающим в пропасть больших млекопитающих и нападающим даже на людей. Я имел случай наблюдать за этой птицей ежедневно в течение долгого времени. Убивал их дюжинами и, по исследовании желудка, к величайшему своему удивлению, нашел, что его пища состоит почти вся из костей и других отбросов, и что питается он трупами. Сам же охотится только в крайних случаях, ему редко удается поймать зайца или заблудившуюся больную козу. Можно его иногда видеть шагающего или скачущего боком, подобно воронам, на зеленых лужайках горных стран, для того, чтобы подстеречь водящихся там многочисленных крыс».

Крюпер говорит следующее: «Когда слышишь имя бородача, то невольно вспоминаешь о самом смелом разбойнике пернатого царства, ужасаешься при мысли о страшных злодействах этой птицы. И приходит на ум, действительно ли бородач такое вредное существо, внушающее ужас и страх людям и стадам, или он вовсе не заслуживает той печальной репутации, которая сложилась о нем в сочинениях ученых и головах простолюдинов?

В Аркадии, где нет очень высоких гор, местожительство его начинается у самого моря. Чем же может там, в долине, поживиться этот опасный сосед? Отыскивает он там овец, коз или крупный скот, чтобы растерзать? Его можно иногда видеть кружащимся на небольшой высоте у подножия поросшей кустами горы: голова его опущена вниз, он что-то выслеживает и вдруг бросается вниз и исчезает. Вероятно, он в эту минуту напал на добычу, нашел, может быть, козу? Нет, только черепаху, которая утолит его голод и придется по вкусу его птенцам. Чтобы добыть мясо черепахи, он ее бросает с высоты на скалу и таким образом разбивает ее щит.

Англичанин Симпсон, который наблюдал за бородачом в Алжире, подтвердил это сообщение и рассказывал мне, что всякий бородач имеет особенную скалу, на которой он разбивает черепах. 14 мая 1861 года я нашел гнездо бородача. Под ним у скалистой стены лежало великое множество черепах и различных костей».

«Мозговые кости, – говорит Симпсон, – составляют лакомство, которое больше всего любит бородач, и когда грифы склюют все мясо с трупа животного, он появляется под конец пира и проглатывает кости целиком или же разбивает их и проглатывает кусками, если не в состоянии добыть иначе костяной мозг. Разламывает он кости, сбрасывая их с значительной высоты на камень. Как старые, так и молодые ягнятники страшно прожорливы: около их гнезда находят множество костей черепах и тому подобных лакомств.

Из этого, впрочем, не следует, что он сам и его птенцы ограничиваются мозговыми костями, черепахами и тому подобными яствами. Напротив того, он не брезгает ни ягненком, ни зайцем, ни курицей, хотя его когти и клюв относительно роста очень слабы, и он не может, подобно грифам и орлам, растерзать свою добычу. Этот недостаток вознаграждается, впрочем, его удивительной глотательной способностью. Греки уверяют, что он глотает и переваривает решительно все, но истории, которые рассказываются по этому случаю, так удивительны, что я не решаюсь их передавать».

Ирби говорит, что падаль составляет, по-видимому, единственную пищу бородача. «Эта птица, – подтверждает Гюрней, – проглатывает большие кости. Желудок убитого мной у южного берега Африки бородача был переполнен ими. Кости эти, без всякого сомнения, проглочены без кусочка мяса, и я сам видел, как один ягнятник проглотил сухую кость. Самая большая из найденных мной костей – позвонок быка в 10 см длины, 7 ширины и 5 см толщины. В желудке птицы я нашел вместе с костями еще большое количество шерсти дамана, из чего заключил, что бородач таскает и подобных животных, вероятно, в то время, как они, выйдя из своей норки, днем греются на солнце».

«Он ловит, – говорит Адаме, – сурков, но не придерживается исключительно живой добычи, так что его часто можно видеть тихо летящим вдоль откосов гор, где он высматривает падаль и другие остатки. В желудке убитого мной в Кашмирских горах бородача я нашел различные кости и копыто козерога». Хуттон уверяет, что бородач в Индии питается исключительно падалью и редко хватает добычу больше курицы, которую тут же и разрывает на лету. Ходжсон подтверждает эти слова.