После таких многочисленных и во всех отношениях схожих между собою описаний трудно поверить рассказам швейцарских наблюдателей о смелости, силе и хищности ягнятника. Сюда относятся, например, рассказы Штейнмюллера, будто один огромный бородач пробовал спихнуть со скалы быка; другой унес годовалого козленка, несмотря на сопротивление его хозяина, а потом обратил последнего в бегство; третий с высоты сбросил козленка; четвертый втащил на противоположную скалу двадцатисемифунтовый железный капкан; пятый сам был убит в воздухе лисицей, которую унес с земли; шестой похитил ребенка на глазах его родителей; седьмой, наконец, утащил на 1400 шагов трехлетнюю девочку, которую спасло от растерзания только присутствие мужчины, прибежавшего на крик.

В Швейцарии любимой его пищей служат убитые им самим мелкие млекопитающие животные, а именно зайцы, сурки, новорожденные и молодые серны, козы, ягнята, поросята. Но если ему это не удастся и он не может добыть и падали, то голод и чувство самосохранения принуждают его нападать на больших животных. С этим согласуются все полученные мною сообщения самых достоверных наблюдателей, так что я не считаю себя вправе сомневаться в совершенной истине этого факта. Все наблюдатели согласны между собой еще в том мнении, что одной падалью и мелкими животными бородач не мог бы поддерживать свое существование. Кальберматтен сообщает, что видел, стоя на берегу Дуная, у Орсовы, как бородач только в 20 шагах от него набросился на гуся и унес его.

«Альпийских зайцев бородач старается, прежде всего, выгнать из-под защиты кустов и хвойных деревьев, чтобы потом в открытом поле прямо схватить их или прежде оглушить только ударом крыла. Смотря по обстановке, он тут же объедает свою добычу или уносит ее в гнездо или же в свое обыкновенное местожительство. Во время охоты на взрослых серн, овец он пускает, прежде всего, в ход не когти, а крылья. Если орел, сложив крылья, как камень падает с высоты на добычу, впускает в нее когти и старается задушить, то нападение бородача происходит с более близкого расстояния. Наш тессинский наблюдатель после многократных собственных наблюдений сообщает нам следующее:

«Если бородач своим зорким глазом высмотрит на земле годное ему в пищу животное, он не падает с высоты камнем, подобно благородному орлу, но спускается, описывая в воздухе большие круги. Часто садится на рядом стоящее дерево или скалу и начинает нападение, взлетев с того места еще немного вверх. Если он увидит поблизости людей, то громко кричит и улетает. Никогда не нападает на животных, пасущихся в долине, далеко от обрывов; но если заметит серну, которая пасется около самого обрыва, то начинает, подлетев к ней сзади, пугать оторопелое животное и гоняет его взад и вперед, пока оно, оглушенное и обезумевшее от страха, не бросится к краю обрыва.

Достигнув этой цели, бородач пускает в ход свои мощные крылья. С оглушительным свистом и шумом хлопают жесткие крылья по бокам до смерти испуганной и ослепленной жертвы. Тщетно старается она, собрав последние силы, защититься рогами от своего убийцы. Наконец она решается сделать прыжок или просто оступается, прыгает или валится в пропасть или же, падая в совершенном изнеможении, умирающая скатывается вниз по уступам скалы. Медленно опускается бородатый ягнятник за своей жертвой, добивает ее, если нужно, ударами клюва и крыльев и немедленно принимается за растерзание еще теплого животного.

Если овца или другое животное, стоя на самой крутизне обрыва, не заметит хищника, пока он не подлетит совсем близко сзади, то борьба обыкновенно непродолжительна. Он озадачивает изумленную жертву сильными ударами крыльев и одним метким толчком сбрасывает ее благополучно вниз с помощью клюва и когтей, на лету хватает ее с края скалы, потом выпускает из когтей, так что она падает и разбивается на дне пропасти».

Бальденштейн мне рассказывает: «Как-то вечером, в одну из моих охот в горах, я сидел в приятном разговоре с пастухом, а его собака бегала около близкого обрыва взад и вперед, обнюхивая землю; вдруг до нашего уха донесся страшный вой собаки, и в то же мгновение мы увидели нашего верного сторожа, летящего в воздухе над пропастью, между тем как его убийца, бородач, торжественно парил над ним.

Мы перед тем не обращали внимания на собаку и не заметили появления бородача, пока страшный крик собаки не заставил нас оглянуться. Не будь этого жалобного воя, собака пропала бы совершенно загадочным для нас образом, и мы бы никак не могли себе объяснить ее внезапного исчезновения, хотя, весьма вероятно, у нас и возникло бы подозрение именно об этом роде ее смерти. Быстро спустился бородач за своей добычей и вместе с ней скрылся с наших глаз. Все это совершилось чрезвычайно быстро, быстрее, чем это можно передать словами.

Сбросила ли птица собаку ударами своих сильных крыльев или стащила ее крючковатым клювом, я сказать не могу, потому что, как сказано выше, оглянувшись, увидел собаку уже летящею над бездной. Но я наверно могу сказать, что бородач ни разу не нападал на моих гончих, пока они гонялись далеко от обрыва, хотя часто кружился над ними. Этот хищник не бьет свою добычу налетом, как это делает орел».

Другой охотник из Граубиндена рассказывает, как однажды он невдалеке от того места, где стоял, увидел бородача, который напал на серну и напрасно старался ударом крыла сбросить ее в пропасть. Обыкновенный его способ нападения на этот раз не удался потому, что сметливая серна, вместо того, чтобы броситься к пропасти, несколькими смелыми прыжками спаслась в пещере, откуда мужественно отражала нападение своими рогами, так что хищник никакими усилиями не мог выгнать ее из ее убежища. Из Тессина сообщили мне о подобном же случае.