Ни одна из птиц, относящихся к грифам, не получила такой большой известности, как стервятник (Neophron percnopterus), с древних времен описанный под именем Рахам, Алимош и курицы фараонов. Он изображен на старинных египетских постройках, древние египтяне и евреи воспевали его как эмблему родительской любви, да и ныне, по крайней мере, на него смотрят без всякого презрения.

Он отличается от всех известных видов своим телосложением, похожим на воронье, длинными, довольно заостренными крыльями, длинным ступенчатым хвостом и оперением. Клюв очень вытянут в длину; восковица простирается дальше половины клюва; крюк верхней части клюва согнут вниз, но он тонкий и слабый; ноги слабые, и их средние пальцы почти такой же длины, как и плюсна; пальцы вооружены слабо загнутыми когтями средней длины. Вся голова лишена перьев.

Грязно-белый цвет, который в области шеи и верхней части груди более или менее переходит в темно-желтый, является преобладающим, но на спине и на брюшке этот цвет чище; большие маховые перья черные, плечевые перья сероватые. Длина самки 79 см, размах крыльев 160, длина крыла 50, длина хвоста 26 см.

Стервятник причисляется к немецким птицам, потому что его несколько раз убивали в Германии. Он чаще встречается в Швейцарии, как это уже говорил старый Геснер; пара стервятников гнездилась даже в окрестностях Женевы*.

* В Швейцарии и Альпах стервятник в настоящее время не обитает. Сомнительно, что он жил в Германии и раньше. Наблюдавшиеся птицы, по всей видимости, были залетными.

Дальше к югу он появляется гораздо чаще. На юге Франции он, хотя еще и не является оседлой птицей, но залетает туда не слишком редко; в Италии стервятник встречается реже, в Испании он встречается всюду, хотя и не очень часто, а в Греции и на Балканском полуострове он всюду распространен. Зимой стервятник обыкновенно покидает Крым и южную Россию, где он также гнездится; в большей части западной и южной Азии он решительно оседлая птица. К югу от среднего Египта встречается часто.

На самом деле он населяет всю Африку, от северной границы до крайнего юга, может быть, за единственным исключением береговой области запада, где его до сих пор наблюдали только на островах Зеленого мыса. Но он составляет редкость не только на побережье Красного моря, но также и во внутренних частях материка, он почти совершенно избегает больших лесов. В западной и южной Азии он гнездится в Малой Азии, Сирии, Палестине, Аравии, Персии, Туркестане, Афганистане, Гималайских странах, в северной и средней Индии, но зато отсутствует совершенно на юге этого материка, как и дальше к востоку, например, в Китае.

Грязное ремесло, которым занимается этот гриф, послужило основанием для предрассудков, которые разделяются даже самыми крупными нашими исследователями. «Трудно найти другую птицу, – говорит Науман, – противная наружность которой так хорошо соответствовала бы ее привычкам и нраву, как стервятника. Голая передняя часть маленькой головы, выдающийся голый зоб, рыхлые перья шеи, всегда грязное и стертое оперение и грубые ноги не производят благоприятного впечатления на зрителя.

К этому надо еще прибавить, что у живой птицы часто из ноздрей капает противная жидкость, и что вообще эта птица распространяет запах, похожий на запах нашего ворона, и притом такой сильный, что почти развалившаяся шкура стервятника не теряет этого запаха даже по прошествии нескольких лет. Это скучная и ленивая птица».

Я твердо убежден, что Науман судил бы иначе, если бы он видел так же часто, как и я, стервятника живым. Правда, ремесло этой птицы противно, но не она сама. Вовсе не входит в мои намерения описать ее как красивую, веселую или приятную птицу; но, без сомнения, она не может быть названа противной. По крайней мере, мне она всегда гораздо больше нравилась, чем другие крупные виды этого подсемейства.

Только в южной Европе стервятник пуглив и осторожен. Во всей Африке он доверчиво относится к человеку, если, конечно, еще не страдал от кровожадности европейца. Он нисколько не глуп, так как очень точно отличает того, кто ему полезен, от того, кто ему вредит; даже при весьма трудных обстоятельствах умеет с некоторой хитростью добывать себе насущное пропитание. Его также нельзя назвать ленивым; напротив, он очень подвижен и иногда только ради одного развлечения в течение нескольких часов упражняет свои крылья.