Относительно развития высших способностей можно дать также не очень благоприятный отзыв. Зрение и слух, по-видимому, остры; вкус и обоняние нельзя считать недоразвитыми; относительно осязания мы должны воздержатся от решения. Нельзя отрицать у них известной степени понятливости, ни при более внимательном наблюдении скоро замечаешь, что ума их хватает не далеко.

Курообразные хотя и имеют хорошую память, но не находчивы. По отношению к опасным животным или людям они ведут себя так же, как и по отношению к неопасным. Пустельга нагоняет на них такой же ужас, как и орел; пахарь причиняет такой же страх, как охотник. Продолжительное преследование делает их лишь более пугливыми, но не более осторожными, более недоверчивыми, но не более догадливыми.

Если же в дело замешивается страсть, то они становятся безрассудными. В высокой степени страстными оказываются все виды, даже те, которых мы считаем самыми кроткими и миролюбивыми. Половое возбуждение у них самое сильное, какое только можно вообще наблюдать у птиц; оно изумительно и кажется даже невероятным. Стремление к спариванию у многих переходит в настоящее бешенство, совершенно изменяет их характер, подавляет, по крайней мере, на время, все другие потребности и чувства, делает их в буквальном смысле безумными.

Петух в возбужденном состоянии признает лишь одну потребность: владеть одному несколькими и даже многими курами. Горе тогда всякому сопернику! По отношению к нему нет пощады; чтобы повредить ему употребляются все средства. Никакая другая птица не борется с соперником с более упорным бешенством, немногие бьются с такой же, никогда не слабеющей выносливостью. Всякое оружие пускается в дело; всякое средство кажется пригодным. К битве побуждают красота и голос, сила, ловкость и всякие другие дарования противника; бьются с ожесточением, которому нет равного, вовсе не обращая внимания на посторонние обстоятельства, пренебрегая полученными ранами, забывая только что избегнутую опасность; бьются в буквальном смысле не на жизнь, а на смерть. В сердцах обоих бойцов царствует одно лишь чувство: угроза телу и жизни соперника, его чести и самоуверенности, захватить награду любви.

Самец не заботится о судьбе своего потомства в том случае, если он бросается в глаза своей величиной и красотой оперения; напротив, если он по цвету похож на окружающую среду, и мало отличается от самки, то он принимает большее или меньшее участие в деле воспитания потомства. В первом случае самец предоставляет курице одной высиживать яйца и водить птенцов; он присоединяется к семейству лишь тогда, когда счастливо окончено скучное дело высиживания; тогда он служит сторожем и вожаком всего выводка. Во втором случае самец, начиная с того времени, как положено первое яйцо, охраняет безопасность матери и потомства и с отеческой верностью подвергает себя видимым опасностям в надежде спасти их.

Значительное большинство курообразных высиживает на земле. Гнезда их могут быть различными, но никогда не устраиваются искусно. Кладка обыкновенно многочисленна. Яйца разрисованы, но все же однообразны.

Молодые вылупливаются из яиц в виде подвижных и относительно развитых существ. Птенцы с первого дня жизни подбирают пищу, которую указывает им мать, слушаются ее зова и, если они устали или ищут защиты от дурной погоды, то мать прикрывает их собою. Рост их идет необыкновенно быстро. Большинство видов уже раньше конца первого года получают оперение взрослой птицы. Другим видам нужен промежуток времени в два и даже три года для того, чтобы их можно было считать окончательно оперившимися.

Куриные имеют так много врагов, что только их необыкновенно сильное размножение может поддерживать равновесие между истреблением и замещением. Все хищные животные, большие и малые, ревностно преследуют кур, а человек присоединяется в качестве злейшего врага к естественным их преследователям. Курообразные везде служат предметом охоты и притом в большей степени, чем все остальные птицы вместе взятые.

Но человек скоро заметил и то, что этими важными животными можно пользоваться и совершенно другим способом. Уже с древнейших времен человек старался привязать к себе их, по крайней мере, некоторые виды из лесов южной Азии распространил по всей земле и приучил к самым различным климатам, к самым различным условиям.

Вероятно, что из всех видов он выбрал самые пригодные; но не подлежит никакому сомнению и то, что человек подчинит своей власти многие виды, которые в настоящее время живут на воле, и сделает из них полезных домашних животных.

←

стр. 2