У большой группы краксов клюв высокий, на верхнем крае сильно изогнут, по сторонам сжат, лишь в исключительных случаях на спинке образует острое ребро. У основания клюв покрыт восковицей и украшен наростами, которые во время спаривания еще сильнее разбухают. У одного вида они переходят в твердый очень большой грушевидный желвак, у другого вида заменяются стоячим рогом, расположенным более к середине головы.
Ноги сильные, умеренной высоты и с довольно длинными пальцами, крылья короткие, седьмое и восьмое маховые перья перья в них самые длинные. Хвост довольно длинен и немного закруглен. Оперение на темени и затылке удлиняется большей частью в гребнеобразный хохолок, который состоит из узких жестких перьев, сначала загнутых слабо назад, а на концах снова вперед.
Хохлатый гокко (Crax alectoi) из этого семейства имеет желтый мясистый нарост у основания клюва; все оперение блестящего голубовато-черного цвета, но брюшко, гузка и окончания хвостовых перьев белые. Глаза карие, клюв у основания бледного воскового цвета, на остальных частях рогового цвета. Ноги мясного красного цвета.
Длина около 95 см, длина крыльев 42, длина хвоста 32 см. У самки только шея, грудь и спина черные, живот ржаво-красный, крылья и нижняя часть бедра ржаво-красные с желтыми волнистыми полосками*.
* Описанный здесь вид по окраске некоторых частей тела и окраске самок более всего напоминает гололицего кракса (Сгах fasciolata).
Гокко населяют Южную Америку, включая и юг Мексики; распространяются по внутренней Бразилии до Парагвая и Чили, встречаются там во всех лесах.
Гокко чрезвычайно привязаны к деревьям и покидают лес лишь на короткое время. Их, правда, часто встречаешь и на земле, по которой они, если почва ровная, бегают с чрезвычайной быстротой; обыкновенно же видишь на ветвях деревьев, во время насиживания парами, а то по три, четыре штуки и более. По ветвям двигаются они медленно, хотя относительно ловко. Полет низок и непродолжителен.
Голоса этих птиц очень разнообразны. Одни ворчат, другие свистят, третьи бормочут, у иных слышатся звуки, которые можно передать слогами «ракка-ракка». Голоса слышатся чаще всего в ранние часы утра, вскоре после пробуждения от сна, и после того, как птицы выйдут из середины леса на прогалины у берегов реки.
Индейцы рассказывали Шомбургку, что один вид всегда начинает кричать, когда созвездие Южного Креста достигает наибольшей высоты, и Шомбургк нашел это поразительное сообщение верным. «4-го апреля, начало Креста достигло меридиана в 11 часов 25 минут, и в это самое мгновение в ночной тишине раздался глухой голос гокко. Через четверть часа глубокая тишина лежала на наших окрестностях. Так как мы в продолжение этого времени никогда не слышали голоса этой птицы, то сообщение оказалось в этом случае настолько верным и поразительным, что все сомнение относительно замечательного явления у нас исчезло».
Пища гокко, живущего на свободе, состоит преимущественно или даже исключительно из плодов*.
* Наряду с растительной пищей, хохлатый гокко и другие виды краксов используют и животные корма – червей, насекомых и других беспозвоночных.
Шомбургк подтверждает это сообщение и прибавляет, что иногда их мясо, вследствие употребления в пищу известного растения, принимает резкий запах лука, в то же время и вкус его изменяется и делается более пикантным. «Когда индейцы, рассказывает он, – были заняты чисткой места для того, чтобы повесить гамак, и срезали лесными ножами попадающийся на пути кустарник и вьющиеся растения, мое обоняние поразил этот запах с такой силой, будто работали на луковом поле. При исследовании я нашел, что запах принадлежал стволу и листьям одного вьющегося растения. Без сомнения, в то время, когда мясо гокко принимает описанный луковый запах и вкус, птицы едят плоды, семена и цветы этого вьющегося растения».
Бэте очень определенно указывает, что гокко, живущие в лесах по берегам Амазонки, никогда не спускаются на землю с вершин высоких деревьев, причем они не только проводят большую часть жизни на макушках деревьев, но и там находят себе корм. Это подтверждает и опыт, приобретенный нами в зоологических садах. По способу отыскивания пищи гокко отличаются от всех куриных; они не разгребают почвы, а только подбирают корм с земли или срывают его со стебельков, как голуби.
Относительно размножения, к сожалению, нам известно до сих пор очень немного, однако все-таки мы знаем, что гокко высиживают птенцов не на земле, а на деревьях*.
* Гнезда гокко имеют вид плоского настила из ветвей и устраиваются на деревьях, обычно высоко над землей. В кладке 2 белых яйца, у некоторых видов – 3. Насиживает главным образом самка около месяца. Птенцы вылупляются покрытые пухом, очень быстро развиваются, и вскоре покидают гнездо, сопровождаемые родителями. Птенцы выкармливаются различными беспозвоночными.
Так как мясо гокко по нежности похоже на мясо голубя, а по вкусу на мясо индейского петуха, то в Южной Америке на них ревностно охотятся, особенно во время спаривания, когда птицы обнаруживают свое присутствие звучащим на далекое пространство голосом. В глубине леса, далеко от жилищ, они едва ли выказывают страх перед людьми. Их можно было без труда захватить и даже убить нескольких одного за другим, при этом остальные птицы даже не удалялись. Остающиеся в живых, конечно, со страхом смотрят на убитых товарищей, но перелетают лишь с одного дерева на другое. Около человеческих жилищ гокко бывают очень осторожны и боязливы; каждый шорох пугает их, а появление человека обращает в самое поспешное бегство.
Кроме мяса убитых птиц индейцы пользуются их толстыми маховыми и хвостовыми перьями, которые употребляют на веера, собирают и такие перья, которые находят в лесах. Более мелкие перья также употребляются для всевозможного рода украшений.
Гокко, которых находишь почти во всех индейских поселениях, выводятся, по словам Марциуса, из яиц, взятых из лесу и высиженных курами, так как размножение пойманных гокко удается лишь при особенно благоприятных условиях, хотя приручаются они очень легко. Индейцы сообщили Шомбургку, что гокко никогда не размножались в неволе. Бэте, кажется, считает то же самое, так как замечает, что иначе индейцы давно бы одомашнили этих великолепных птиц.
