Как и родственная ему морская игла, он держится только там, где роскошная растительность покрывает морское дно, так как между водорослями он отыскивает себе пищу. Здесь его можно видеть сидящим почти неподвижно на растениях или медленно плавающим вокруг. Его движения, образ жизни и привычки наглядно описаны Лукисом, который делал свои наблюдения над морскими коньками в неволе.
«При плавании, – пишет он, – они держатся отвесно, а хвост занимает соответственное его деятельности положение; они быстро обматываются им вокруг водоросли и старательно высматривают в воде добычу, заметив которую с замечательным проворством бросаются на нее. Когда сойдутся два конька вместе, то зачастую они перевиваются друг с другом хвостами, после чего принимаются дергать и тянуть, чтобы снова распутаться, и при этом прикрепляются подбородком к водоросли, чтобы крепче держаться.
Глаза их двигаются, как у хамелеона, независимо друг от друга, и эта их особенность, вместе с изменчивостью цвета, сильно привлекает к ним зрителей».
В общем, соглашаясь с тем, что говорит Лукис, я все-таки не могу не возразить против того, что он утверждает далее, будто ни один обитатель морской глубины не проявляет столько игривости и ума, сколько морские коньки. Я наблюдал и ловил их целыми тысячами в лагунах около Венеции, сотнями воспитывал и изучал их по целым месяцам, но ни у одного из них не заметил ничего подобного: они нисколько даже не забавны и не понятливы, напротив, очень скучные и глупые создания; но их своеобразное строение, необыкновенная осанка, их медленные, беспрерывные, как бы торжественные движения, так же как и изменчивость в окраске, невольно привлекают зрителя и могут привести непривычного наблюдателя к подобному суждению.
По моему мнению, лучше всего характеризовать морского конька, назвав его красивой рыбкой. Их пища состоит главным образом, если не исключительно, из очень маленьких, почти незаметных невооруженному глазу ракообразных, которых они собирают с листьев водорослей.
Размножение происходит таким же способом, как и у других игловых. Самка кладет яйца на брюхо самца; они здесь крепко прицепляются, самец оплодотворяет их и тогда, посредством отвисания верхней кожи, образуется мешок, в котором яйца развиваются и остаются до вылупления детенышей.
Для сведения интересующихся я сообщаю, что, по словам Геснера, «если повесить это животное на шею, то развивается похоть. Кроме того, высушенное и истолченное в порошок мясо удивительно помогает против укусов бешеной собаки. Пепел этого животного, смешанный с лежалым салом и селитрой или с крепким уксусом, составляет хорошую мазь для лысых или для тех, у кого лезут волосы. Порошком высушенного морского конька можно успокоить боль в боку, а употребление внутрь помогает тем, кто не может задерживать мочу».
В австралийских водах вместе с морскими коньками водится особенный род (Phyllopteryx), который мы называем коньки-тряпичники. Они соединяют в себе, так сказать, все особенности семейства и характеризуются главным образом необыкновенным обилием шиловидных отростков, лентообразных придатков и т. п. которые помещаются почти на всех щитках и болтаются по всем сторонам тела, подобно лоскутьям платья.
Спинной плавник помещается исключительно на хвостовой части. Короткие шипы крепкие и острые; лентообразные отростки упруги, а прочие отвислости тонкие и гибкие. За исключением ясно заметного спинного и небольших грудных плавников, все прочие недоразвиты; болтающиеся ленты кожи делают этих животных как две капли воды похожими на морские растения. Яйца созревают в мягкой слизистой массе на нижней стороне хвоста; при этом не образуется мешка.
Изображенный на нашем рисунке в 2/3 натуральной величины конек-тряпичник (Phyllopteryx eques) имеет зеленовато-бурый цвет.
Об образе жизни этих рыб до сих пор ничего не известно. Во всяком случае, можно безошибочно сказать, что они, подобно морским конькам, обвиваются хвостом за водоросли, на которые походят и формой и окраской.
