Зимующие в Судане стаи журавлей вылетают незадолго до восхода солнца в степные поля, засеянные дуррой, наполняют зернами желудок и пищевод до самой глотки и возвращаются на реку; напившись воды, они затем переваривают принятую пищу в течение целого дня.

По самому умеренному расчету, журавли, зимующие на Белом и Голубом Ниле, истребляют около 100 тысяч гектолитров хлебов. Но такая потеря здесь вовсе нечувствительна, и никто не отказывает птице в пище; другое дело в густо населенной Индии, где спелое зерно имеет большую цену: здесь справедливо считают зимующих журавлей вредными птицами и косо на них смотрят, а потому всеми мерами преследуют и гонят их.

Прибывши на родину, каждая пара поселяется на болоте, в котором предполагает вывести птенцов, и в пределах известных границ не терпит другой пары, хотя приветствует каждую пролетающую стаю громким криком.

Когда болота зазеленеют и на кустарниках покажется листва, журавли принимаются за постройку гнезда. На островок, кустик осоки, поваленный куст и вообще на место, возвышающееся над землей, они наносят сухие хворостинки и наслаивают на них без особого старания более или менее сухие соломинки и листья тростника, камыша, ситника и траву. В несколько углубленную середину этой постройки самка кладет два крупных, продолговатых яйца, около 94 мм в длину и 61 мм в толщину; яйца имеют плотную, крупнозернистую скорлупу, почти лишенную блеска; основной цвет ее то серо-зеленый, то буроватый, то светло-зеленый, и по этому фону она разрисована, впрочем, очень изменчиво серыми и красно-серыми маленькими пятнами, крапинами и черточками на крупных красно-бурых и темно-бурых пятнах.

Оба родителя насиживают поочередно и вместе защищают гнездо от нападения врагов. Журавли никогда не выдают положения своего гнезда и выказывают, наоборот, удивительное умение скрываться в течение гнездового периода от глаз наблюдателя.

«Эта крупная птица, легко бросающаяся в глаза, – говорит Науман, – позволяет наблюдателю подозревать, что где-нибудь в болоте должно находиться ее гнездо; но она всегда умеет скрыть самое место его тем, что постоянно приближается к гнезду пешком и согнувшись, под прикрытием высоких растений и кустов. Если она заслышит шум, сидя на гнезде, то уходит также крадучись, взлетает далеко от гнезда на открытом месте болота, и только тогда становится видимой. Поэтому гнездо журавля трудно найти. Очень трудно и подойти к нему, вследствие положения на топком болоте, если бы и удалось отыскать его благодаря счастливой случайности».

Вместе с тем, журавль прибегает и к другому средству, чтобы скрываться. «Однажды, – рассказывает Гомейер, – я лежал, хорошо спрятавшись, около болота, где жила пара журавлей. Я наблюдал за грациозными движениями умных птиц, когда самка, не замечая меня и отбросив робость птицы и самки, приступила к таинствам туалета. Она набрала в клюв грязи и стала мазать спину и кроющие перья крыльев, отчего эти части потеряли свой красивый пепельно-серый цвет, и приобрели землистый серо-бурый оттенок.

Для пользы науки я убил красивую птицу и нашел, что перья верхней половины тела пропитались красящим веществом, так что я не мог удалить его даже тщательным отмыванием; оно так прочно пристало к перьям, может быть, благодаря действию слюны. Это сразу объяснило причину своеобразной окраски журавля в гнездовой период. Только на это время он принимает такую окраску, так как затем перья, вырастающие на смену выпадающим, сохраняют свой естественный цвет. Поэтому понятно, отчего мы не замечаем такого ржавого оттенка на всех северных журавлях, пролетающих через Германию: они успели сменить мелкое оперение».

Это наблюдение Гомейера было вполне подтверждено химическим исследованием Мевеса.

Несмотря на толстые ноги, птенцы хорошо бегают и прекрасно умеют прятаться в густом ситнике или камыше. Родители стараются не выдать присутствия детенышей и занимаются ими только тогда, когда уверены, что никто их не видит. Подозревая опасность, они часто уводят птенцов очень далеко, например, в поля, чтобы здесь спрятать их в хлебах.

Старых журавлей можно наверняка убить только из заранее устроенной засады, которая не возбуждала бы их подозрений. Только случайность и, разумеется, особые обстоятельства, как, например, крайний голод, могут заставить птиц забыть привычную осторожность.

В прежние времена их мясо ценилось выше и подавалось как жаркое на больших пирах за столом богатых охотников. Впрочем, мясо молодых действительно имеет недурной вкус; старых же журавлей можно назвать несъедобными. В Азии охотятся на все тамошние виды с соколами и другими способами ради их перьев.

←

стр. 3

→