Гнездовье выбирается очень осторожно, причем старые пары относятся к этому делу еще заботливее молодых. Когда хлеб на полях поднимется уже настолько высоко, что может скрыть насиживающую самку, та выкапывает в земле небольшое углубление, выстилает его несколькими сухими стебельками, соломинками и былинками и кладет в него два или в виде исключения три небольших яйца, которые имеют 78 мм длины и 56 мм толщины; они короткой, овальной формы, с крепкой грубозернистой скорлупой без всякого блеска, по бледно-оливково-зеленому или матово-серо-зеленому фону рассеяны темные пятнышки и разводы.

Дрофа приближается к своему гнезду обыкновенно с величайшей осторожностью, буквально подкрадывается к нему, очень редко показывается в это время и, лишь только заметит кого-нибудь, тотчас же прижимает плотно к земле шею, которую во время высиживания она держит прямо. Стоит только показаться неприятелю, как она тотчас же невидимо проскальзывает в рожь; если опасность появляется совершенно неожиданно, то вспархивает, но тотчас же снова бросается в рожь и скрывается бегом между колосьями. Если человеку случится дотронуться голой рукой до яиц дрофы, то она никогда уже к ним не вернется. Точно так же она безвозвратно покидает гнездо, если заметит, что почва около него утоптана человеческими ногами*.

* Последние два утверждения не соответствуют действительности.

После тридцатидневного высиживания вылупляются шерстистые, буроватые, с черными пятнышками птенчики, которых самка обсушивает под крыльями и после того уводит. Она любит их с нежной самоотверженностью. Охраняя птенцов от врагов, обрекает себя на опасность. В испуге летает совсем близко около нарушителя своего покоя, прибегает к искусству притворяться, столь свойственному всякой самке и, когда ей посчастливится провести врага, она снова возвращается к своим птенцам, которые в это время сидят, плотно прижавшись к земле, находя защиту в полнейшем сходстве своего оперения с окружающим.

Свое первое детство дрофы проводят исключительно во ржи, и только впоследствии, приняв известные предосторожности, когда никого не видно вокруг, самка выводит своих птенцов на открытые паровые поля, но при этом никогда не заходит настолько далеко, чтобы не успеть вовремя и быстро скрыться в найденном убежище.

Первая пища молодых дроф состоит из мелких жучков, кузнечиков и гусениц, которых мать отчасти выкапывает из земли, отчасти ловит. Вначале птенцы крайне беспомощны, ходят плохо и покачиваясь, и только уже впоследствии научаются сами отыскивать себе корм; в это время они начинают есть разную зелень, по словам Вангелина, преимущественно молодой горох. Только спустя месяц после появления на свет они становятся способными перепархивать небольшое расстояние; но еще через две недели начинают летать уже довольно хорошо и в сопровождении своих родителей пролетают дальние расстояния.

Охота за дрофами считается одной из приятнейших, а потому эти птицы всюду ревностно преследуются. В прежние времена для такой охоты употреблялось особенное огнестрельное оружие, настоящая адская машина, которая состояла из многих, связанных между собой, ружейных стволов, но, вследствие своей непомерной тяжести, требовала для перевозки тележку.

Опытные охотники любят охотиться на этих птиц в период их спаривания, когда самцы гордо чванятся своей красой, и подстреливают их тогда просто пулями. В это время охотники часто переодеваются крестьянами и идут с каким-нибудь кузовом или тачкой или берут крестьянскую рабочую лошадь и едут на ней или идут рядом, прикрываясь ее туловищем. Иные пытались перехитрить стаи дроф таким способом: брали крестьянскую телегу, накладывали в нее соломы, зарывались туда и подъезжали в таком виде как можно ближе к стае.

Где хорошо знакомы с привычками дроф и знают их пролетный путь, там на них охотятся загоном, вспугивают и гонят их по такому направлению, что они вскоре натыкаются на хорошо спрятанную цепь стрелков. На полях, где там и сям имеются естественные, не подозрительные для дроф прикрытия, также с успехом пользуются засадами.

Молодых дроф в средней Европе нередко преследуют с помощью собак и убивают во время охоты на куропаток. В русских степях на них охотятся с борзыми, а в Азии – с соколами или прирученными холзанами. Поджидают также первых заморозков с туманами и в такую погоду выезжают на лошадях в степи для охоты; в это время крылья дроф покрываются ледяной корой, которая мешает птице действовать ими. В суровые морозы дрофы, по словам Кюльца, целыми стаями разыскивают жилища уединенно живущих татар, и в это время их ловят там без всякого труда.

Разные западни и петли, которые местами расставляют для них, редко приводят к цели. Гораздо больше человека дрофам вредят четвероногие и пернатые хищники, которые в состоянии осилить старую птицу и безнаказанно унести беспомощных птенцов.

Мясо дроф совершенно несправедливо считается плохим. Хорошо приготовленные молодые дрофы представляют превосходное жаркое; да и старые птицы, если их для размягчения некоторое время продержать зарытыми в земле, не так дурны на вкус. Только совсем старых птиц, конечно, следует считать несъедобными; но их клейкое мясо доставляет, при варке, крепкий бульон и, тщательно освобожденное от жил и мелко истолченное, идет в качестве хорошей приправы на приготовление паштетов и битков.