Поганки свойственны умеренным поясам, не распространяются далеко на север, но и на юг далеко не идут, живут на стоячих, в исключительных случаях и на медленно текущих водах, окаймленных по берегам камышом и тростником; в море они появляются временами и в виде исключения*.
* Это вовсе не так. Прибрежные мелководья морей – типичные места зимовок многих видов поганок.
«Ни одна другая птичья порода, – говорит Науман, – не может быть названа с такой справедливостью водяной или водоплавающей птицей, как они, хотя до сих пор неизвестно ни одной из них, которая бы, по крайней мере, в известную пору не проводила большого или меньшего времени на суше. Гагаровые* выходят на сушу лишь в случае особенной необходимости, но и при этом держатся у самой воды, чтобы в случае чего тотчас же иметь возможность броситься в нее.
* По современным представлениям, поганки совсем не родственны гагарам, они объединяются в самостоятельный отряд поганкообразных.
Вода является необходимостью для всех их действий, даже для того, чтобы сесть с лету или подняться на воздух, так как они не могут сделать этого иначе, как после короткого пробега по водной поверхности. Вся жизнь их сводится к двум занятиям – плаванью и нырянью. В то время, когда другие водоплавающие птицы, вздумав оправиться, отдохнуть или погреться на солнышке, отправляются для этого на берег или другое твердое местечко, – гагаровые остаются на поверхности воды и все вышеназванное совершают плавая.
Когда они предаются покою, их тело лежит на воде, подобно куску пробки, весьма мало погрузившись; ноги всплывают кверху и кладутся вдоль крыльев на маховые перья; клюв они засовывают между спинными и плечевыми перьями. Таким образом, они предаются отдыху или сну в тихую погоду на спокойной глади вод, обыкновенно вдали от берега. Если же поверхность воды не совсем спокойна, и они могут опасаться быть пригнанными ветром к берегу, то опускают в воду свои ноги и мастерски умеют, вероятно, одним своеобразным движением удерживаться на одном и том же месте».
Плывя под водой, они движутся так быстро, что идущий по берегу человек не поспел бы за ними. При этом вытягиваются в длину и гребут изо всей силы своих ног. Легкий толчок – и поганка уже под водой, еще движение снизу – и она снова на поверхности. Плывя, они держат тело в любом положении и могут погрузить его в воду на желаемую глубину.
Насколько легко им двигаться при плавании, настолько трудно бывает принять какое-либо положение или ходить, когда они попадут на сушу. «При этом, – как говорит Гейглин, – они держат себя прекурьезно и имеют весьма потешный вид. Тело принимает почти вертикальное, слегка согнутое положение; шея весьма сильно согнута наподобие буквы S; плюсны стоят, чуть-чуть отклоняясь от вертикальной линии, хотя снизу слегка оттопыриваются вперед. Таково их положение при стоянии и ходьбе».
Взлететь с земли, по наблюдениям Наумана, они не могут, взлетают с воды, после продолжительного пробега. Длинная шея и голова при этом вытягивается прямо вперед, широкие ноги откидываются назад, а крылья хлопают проворно и быстро. Таким образом, они летят по прямому направлению, поднимаются вскоре на умеренную высоту и двигаются удивительно быстро. Ногами пользуются как рулем, почему и могут, по желанию, изменять направление своего полета; короткие крылья, однако, не позволяют им делать плавных движений; поэтому-то они, когда садятся и бросаются на воду в косом направлении, падают на ее поверхность с далеко слышным шумом. Впрочем, летом они очень неохотно решаются летать и в случае опасности обыкновенно стараются нырнуть.
По развитию внешних чувств поганки, вероятно, не уступают другим водоплавающим птицам; умственные способности, также, по-видимому, у них развиты. Они всегда недоверчивы, пугливы и хитры, могут даже распознавать неопасных людей или животных от опасных врагов.
Пищу поганок составляют рыбы, насекомые, лягушки и головастики. Свою добычу они добывают из глубины, но глотают ее только тогда, когда выплывут наружу. При этом случайно проглатывают песок и зеленые части растений.
