Пары связаны между собою тесной дружбой; пока не настанет пора кладки яиц, они милуются друг с другом клювами, трутся шеями, в одно и то же мгновение бросаются в море, сообща ловят рыбу и вместе возвращаются на гнездо, где они впоследствии дружно разделяют все заботы о выводе птенцов.

Самка кладет всего одно, но очень большое яйцо, около 85 мм длиной и 52 мм толщиной, оно круглой формы, с крепкой крупнозернистой скорлупой, по светлому фону которой рассеяны темные пятна; впрочем, внешний вид этих яиц до того разнообразен, что из сотни едва можно подобрать два совершенно одинаковых.

Настоящего гнезда кайры не строят, а кладут яйцо большею частью без всякой подстилки прямо на голый камень, с которого не счищается даже крупный гравий. Тотчас же после кладки начинается высиживание. После 30-35 дней вылупляется птенчик, который сначала походит скорее на серо-черный комок шерсти, чем на птицу; впрочем, он очень быстро вырастает, сбрасывает свой пуховый наряд и в течение месяца облекается в перья. В это время птенцы изменяют своим родным скалам ради моря.

«Эта перемена, – говорит Науман, – сопряжена с явной опасностью, о чем наглядно свидетельствуют поднимающаяся среди семейства суета и боязливые крики. Под руководством стариков птенец одним прыжком бросается с обрыва в море. Ныряет в тот же момент, как только коснется в первый раз воды, и под водой находится в сопровождении родителей. А затем, когда вынырнет, с громким свистом робко прижимается к ним, как бы ища защиты и желая укрыться на их спинах. Но ему приходится продолжить знакомство с морской стихией, и после частых ныряний под руководством родителей птенец становится смелее.

Многим птенцам этот первый прыжок в море со скалы обходится дорого, в особенности тем, которые, по несчастью, падают прямо на камень, где и разбиваются насмерть».

Такие птичьи горы регулярно осаждаются охотниками, которые собирают более или менее богатую добычу в виде яиц и птенцов. Яйца рассылаются довольно далеко по всему северу; а молодых птиц заготавливают впрок на всю зиму. На Фарерских островах образовалась уже особая группа людей, птицеловов. Это очень отважные люди, не страшащиеся никакой опасности, и смело смотрящие смерти в глаза. Они хорошо знают, что редко кому из них придется умереть спокойной смертью на собственном одре.

Птицеловы влезают на гору и спускаются с нее при помощи длинных канатов. Чтобы достать до выступа, усеянного насиживающими птицами, они раскачиваются на канатах и, перелетая через пропасти, ступают на узкие карнизы, доступные разве только птице, одним словом, из невозможного делают возможное.

В Гренландии кайр по зимам тысячами убивают с помощью огнестрельного оружия и, кроме того, добывают другим, чрезвычайно оригинальным способом. Пока не взломается лед, кайры имеют обыкновение ночевать на своих гнездовьях, где и проводят короткую ночь в крепком сне. По прибытии птиц гренландцы с осторожностью взбираются на гору и начинают их вспугивать внезапными криками и выстрелами; бедные кайры, не соображающие с перепугу, что море оковано льдом, без размышления бросаются вниз головой и на смерть разбиваются о лед.

Кроме людей их беспрерывно преследуют хищные птицы, вороны и чайки, а под водой также и хищные рыбы. Однако, несмотря на все эти преследования, численность их не уменьшается.

Мясо кайр темного цвета и, хорошо приготовленное, имеет своеобразный, довольно приятный вкус дичи, несколько напоминающий мясо уток, в чем мы сами успели убедиться.

Пойманные кайры, за которыми я ухаживал, без всякого затруднения принимались за корм и, по-видимому, не делали никакого различия между мелкой рыбой и крабами. Несколько часов в день они забавлялись плаванием по воде, но нырять, однако, не решались. Устав плавать, отправлялись на сушу и здесь, плотно прижавшись друг к другу, образовывали как бы одну кучу.

Они никогда не скользили на пятках, а скорее ходили на пальцах, лишь изредка прибегая к помощи крыльев; в этом случае двигались в высшей степени грациозно, чрезвычайно быстро и ловко. В Берлинском аквариуме неоднократно представлялись случаи наблюдать их искусство в плавании и нырянии, любуясь сквозь стекла отведенного для них бассейна.