По образу жизни все виды так походят друг на друга, что будет совершенно достаточным, если я ограничусь описанием образа жизни большого кроншнепа. Из всех куликов он наименее разборчив в выборе местопребывания. Для него всякое место хорошо, будь то берег моря или внутренние реки и озера, равнины или холмистая местность. С мокрых мест он летит на совершенно сухие, с сухих – на поля или луга, с них снова к воде, словом, как ему вздумается. Он то держится вместе с бекасами, то живет в одной местности с авдотками.
Его встречают всюду, но никогда регулярно. Во время своих перелетов, совершаемых им одинаково днем и ночью, он следует общим пролетным путям, хотя и оставляет реки и озера на несколько миль в стороне и, не задумываясь, перелетает через горы средней высоты. На озерах представляет обычное явление.
Подобно ибисам, он ловит в степях кузнечиков или, как в Нубии, отыскивает корм по скалистым берегам Нила. Все экземпляры, убитые Пехуэлем Леше в Нижней Гвинее на берегу моря и в лагунах, питались исключительно крабами*.
* Упоминание о наблюдениях кроншнепа в Новой Гвинее относится к дальневосточному кроншнепу (Numenius madagascariensis) – виду, также похожему на большого кроншнепа, но отличающегося от последнего гораздо более длинным клювом и некоторыми другими морфологическими и поведенческими особенностями.
Я наблюдал кроншнепа на его гнездовьях в Лапландии и Сибири, Белом и Голубом Ниле, в Египте, Греции, Испании и Германии, видел его при различных условиях и убедился, что он всегда остается одним и тем же. Он пуглив, осторожен, недоверчив, полон сознания собственного достоинства и все-таки боязлив. Будучи более общительной птицей, чем другие кулики, охотно объединяется в небольшие общества, и его осторожность всегда собирает вокруг него стаи других, менее понятливых голенастых птиц.
Человека избегает всюду, даже в местах гнездования, хотя там он выказывает себя несравненно менее пугливым, чем где-либо в других местах. На южных озерах становится невыносимым, так как здесь он для охотника еще более неприятный страж, чем чибис. Кроншнеп постоянно взлетает, не только во время близкой опасности, но даже если издали увидит что-либо подозрительное. При этом он очень хорошо распознает опасных для него людей от неопасных. Подпускает к себе пастуха и крестьянина и улетает от всякого более или менее необычного для него человека. Моим помощникам удавалось убивать кроншнепов гораздо чаще, чем мне, хотя я и прилагал все старания перехитрить это лукавое создание.
Осанкой, походкой, полетом и голосом кроншнеп выгодно отличается от остальных куликов. Он ходит крупными шагами, но легко и красиво, «поступью джентльмена», как выражается Науман; если ему нужно идти быстро, то удваивает ширину шагов, но не число их. Он часто бродит по брюхо в воде и плавает хорошо и непринужденно. Полет его, хотя и не особенно быстрый, но ровный, правильный, ловкий и иногда сопровождается самыми разнообразными поворотами.
Перед тем, как сесть, кроншнеп обыкновенно некоторое время кружится в воздухе; опускаясь со значительной высоты, он складывает крылья и камнем, со свистом, несется стремглав вниз, однако, несколькими взмахами крыльев и, распустив их, вовремя удерживается от удара о землю, на которую и садится после некоторого ковыляния в воздухе.
Голос его состоит из округленных, полных, звучных тонов, которые можно передать слогами «таю-таю» и «тлаюид-тлаюид». Перекликаясь, кроншнепы издают «тви-тви»; крик страха – кряхтящее «крэ» или «крю».
Гнездо кроншнепа – простая ямка среди мха или осоки, которая, по-моему, просто выминается и выравнивается, а не выкапывается птицей. В одних гнездах я нашел скудную подстилку из натасканного растительного материала; в других она состояла из мха.
Четыре яйца, крупнее утиных, размером около 66 мм в длину и 46 мм в толщину. Они имеют грушевидную или округлую форму, не слишком гладкие, лишены глянца. По грязному оливково-зеленому фону с желтоватым и буроватым отливом покрыты темно-серыми пятнами и крапинками, а также зеленоватыми черно-бурыми пятнами, штрихами и завитками.
Самец и самка, по-видимому, сидят на яйцах попеременно, проявляют горячую любовь к своему потомству и, при виде врага, подвергают себя опасности. Молодые, как только можно, скорее уводятся в места, заросшие высокой травой.
Пищу взрослых кроншнепов составляют насекомые, самые разнообразные и во всех стадиях развития, червяки, ракушки, рачки, также рыбешки и гады, наконец, всевозможная растительная пища, в особенности ягоды; молодые едят только насекомых, а на севере исключительно комаров и их личинок.
Охота за кроншнепами нелегка, и помочь охотнику может только случай. Более благоприятные результаты получаются от ловли этих птиц на гнезде; их ловят из шалаша, как бекасов. Кроншнеп для завзятого птицелова является такой же желанной добычей, как для охотника глухарь или олень. Необыкновенная осторожность и понятливость птицы требуют со стороны ловца самого строгого внимания. Он не смеет пошевельнуться в своем шалаше, должен хорошо подражать голосу птицы, притом избегать выкрикивать не вовремя или затягивать этот крик.
Такая охота является хорошим испытанием терпения и заставляет ловца выжидать птиц долго, при этом нередко понапрасну. «Зато не малая бывает и радость птицелова, когда пять, шесть и даже больше кроншнепов одновременно запутаются в сетях».
Мясо кроншнепов недурно, но по вкусу уступает мясу бекасов; при этом оно хорошо только поздним летом, но не осенью или весной. Кроншнепы, убиваемые зимою в Африке, годятся разве только на суп.
