Перед закатом солнца приехал я в Луисвилль, который отстоял от Гарденсбурга на 55 миль. Голуби все еще неслись надо мной непрерывными стаями, и так продолжалось безостановочно целых три дня.

Все население взялось за оружие. У берегов Огайо толпились мужчины и мальчики и безостановочно стреляли в птиц, которые здесь, для перелета через реку, опустились ниже. Целые массы их были убиты, и все население в продолжении недели питалось одним голубиным жиром и мясом, и все разговоры вертелись около того же сюжета. Воздух же был насыщен испарениями, свойственными этому виду птиц.

Я предполагаю, что не совсем бесполезно будет определить число голубей в такой стае и количество уничтожаемой ими пищи. Принимая в расчет, что подобный пролет бывает шириной в целую милю (что вовсе не преувеличено) и что при известной нам быстроте он летит безостановочно в течение трех часов, то получается параллелограмм в 180 английских квадратных миль. Полагая только по два голубя на один квадратный метр, окажется, что стая состоит из 1 115 136 000 штук странствующих голубей, а так как каждый голубь уничтожает по полпинты пищи ежедневно, то оказывается, что вся стая требует до 8 712 000 бушелей (около двух миллионов четвертей) ежедневно.

Вильсон делает подобный же расчет и приходит к заключению, что стая содержит до двух миллиардов голубей и ежедневно нуждается в 17 424 000 бушелях разных питательных зерен.

Осмотрим теперь одно такое место ночлега, хотя бы, например, на реке Зеленой в Кентукки, которое я часто посещал. Оно находилось в высоком лесу, в котором весьма мало росло кустарника. Я проскакал по нему целых 40 миль и удостоверился, проехав вдоль и поперек, что ширина его была более трех миль. Когда я в первый раз посетил этот лес, то узнал, что голуби уже почти 14 дней назад захватили его в свое владение. Я прибыл туда за два часа до заката солнца.

Голубей почти не было видно, но на опушке леса расположилось множество людей с лошадьми и повозками, оружием и всякими снарядами. Два сельских хозяина пригнали сюда, за 100 миль, стадо в 300 свиней, в намерении накормить их голубиным мясом. Всюду можно было видеть людей, занятых солением голубиного мяса, и всюду лежали целые кучи убитых птиц. Падающий сверху, как густой снег, помет покрывал уже землю на несколько сантиметров на всем протяжении места отдыха голубей.

Многие деревья, стволы которых имели до 60 см в поперечнике, сломались у самой земли, и большие сучья самых высоких и крепких из них были сорваны, как будто здесь свирепствовал сильный ураган. По всем признакам можно было догадаться, что количество гнездящихся здесь птиц превосходило всякое понятие.

Когда подошло время появления голубей, поджидающие их враги стали почти боязливо приготовляться к их встрече. Многие люди появились с горшками, содержащими серу, другие со смоляными факелами, третьи с луками и стрелами, остальные с огнестрельным оружием. Солнце уже зашло за горизонт, а мы еще не видели ни одного голубя; но все было уже готово к принятию их, и все глаза устремлены были к небу, просвечивающему сквозь листву высоких деревьев.

Вдруг раздался общий крик: «Они летят!». И они действительно летели, хотя еще в отдалении, но шум, производимый их крыльями, напоминал завывание снежной бури в снастях корабля. Когда они, наконец, появились, и стая неслась над моей головой, я почувствовал сильное движение воздуха. Тысячи голубей были мгновенно убиты длинными жердями, но на их место тотчас появились новые. Тогда зажглись огни, и нашим глазам представилось насколько великолепное и чудное, настолько и отвратительное зрелище.

Голуби, прилетавшие тысячами, садились всюду, пока вокруг сучьев и ветвей не образовались плотные массы. По временам под их тяжестью с шумом подламывались ветки, убивая целые сотни сидящих под ними птиц, которые массами падали на землю. Тогда началось общее смятение и замешательство. Совершенно бесполезно было говорить или даже кричать ближайшему соседу. Даже ружейные выстрелы замечались только по вспыхиванию заряда в конце ствола.

Никто не отваживался ступить на место побоища. Свиньи были загнаны за особый плетень, так как их дело, т.е. подбирание мертвых и раненых голубей, – должно было начаться со следующего утра. Между тем настала полночь, а голуби все еще прибывали, не уменьшаясь в количестве. Суматоха таким образом продолжалась целую ночь.

Мне очень интересно было знать, как далеко можно было слышать шум побоища, и я послал человека для исследования этого дела. Он вернулся с известием, что шум был слышен на расстоянии трех миль.

Только к рассвету суматоха наконец улеглась. Задолго до того времени, когда можно было ясно различать предметы, голуби стали отлетать, но совершенно в другом направлении, чем то, откуда они прилетели. К рассвету исчезли все голуби, которые могли еще лететь.

Тут послышались завывания волков, лисиц, кугуаров, медведей, полоскунов и двуутробок, бродящих кругом побоища, между тем как орлы и ястребы слетались для оспаривания у них добычи. Но теперь и люди, виновники побоища, принялись подбирать убитых, умирающих и раненых голубей. Их складывали в кучи, пока каждый человек не набрал себе столько, сколько ему было нужно; тогда напустили свиней, которые истребили остальное».

Точно такое побоище происходит на местах размножения голубей.

Следовало бы предположить, что подобные варварские побоища должны привести к совершенному уничтожению этого вида голубей. «Но долголетним опытом я убедился, – замечает Одюбон, – что ничто, кроме совершенной вырубки лесов, не может привести к окончательному истреблению их».

В 1805 году прибыли в Нью-Йорк маленькие суда, нагруженные странствующими голубями; штука продавалась по одному центу. Одюбон сообщает, что один птицелов в Пенсильвании поймал однажды в свою западню около 500 дюжин голубей и иногда покрывал сетью до 20 дюжин птиц зараз. Еще в 1830 году их привозили на рынок Нью-Йорка в таком множестве, что они лежали везде целыми кучами.

В неволе странствующие голуби живут при надлежащем уходе многие годы, размножаются тоже легко, но в настоящее время редко появляются в наших зоологических садах*.

* Странствующий голубь относился к самым многочисленным птицам земного шара. Непрекращавшееся целенаправленное истребление этого вида в Северной Америке привело к тому, что самый многочисленный вид птиц Земли был полностью уничтожен к началу нашего столетия. Последний дикий странствующий голубь был убит в 1900 году в штате Огайо, последний голубь этого вида, содержавшийся в неволе, умер в 1913 году в зоопарке города Цинциннати.