Исполинский белоног (Podargus strigoides) по величине равняется вороне. Оперение всей верхней стороны по темному серо-бурому фону как бы окроплено очень мелкими серовато-белыми и черными крапинами; на плечах оно разрисовано по серовато-белому фону пятнышками; верхняя часть головы, нижние шейные перья и кроющие перья крыла испещрены тонкими, ясно выступающими, черными стержневыми черточками. Клюв светло-бурый с пурпуровым налетом; ноги масляно-бурые; глаза желтовато-бурые.
Гульд и Верро дали нам довольно обстоятельные сообщения о жизни исполинского белонога. «В Австралии водится, – говорит Гульд, – многочисленная группа ночных птиц этой породы, которые, по-видимому, назначены для того, чтобы мешать распространению древесных кузнечиков. Это трусливые и ленивые существа, добывающие себе пищу не искусством летания, а простым обыскиванием ветвей. Когда они не заняты ловлей, то сидят на открытых местах, на корнях деревьев, на перилах, на крышах, также на кладбищенских памятниках, вследствие чего суеверные люди считают их за предвестников смерти, чему немало способствует их неприятный хриплый голос. В отношении размножения они резко отличаются от своих родичей, так как строят себе плоское гнездо из мелкого хвороста на горизонтальных ветвях деревьев».
Исполинский белоног принадлежит к наиболее обыкновенным птицам Нового Южного Уэльса, и потому его вовсе не трудно наблюдать. Это одно из самых сонливых созданий: разбудить его труднее, чем кого-либо. Все время, пока светит солнце, он спит, забившись где-нибудь в ветвях, плотно прижавшись телом к месту своего сидения, поджавши шею и запрятавши голову в плечевые перья, притом так неподвижно, что походит скорее на узловатый сук, чем на птицу.
Следует обратить внимание на то, что он садится всегда поперек, а не вдоль ветви. Он держится так смирно и цвет его оперения так подходит к внешнему виду коры, что необходим большой навык, чтобы заметить эту крупную птицу среди белого дня, хотя она никогда не прячется, а сидит всегда на открытых сучьях, лишенных даже мелких веток.
Совершенно иной становится птица с наступлением ночи. В сумерки она просыпается от сна и, потянувшись как следует, начинает расправлять перья и приглаживать их, после чего принимается летать. Теперь она является совершенной противоположностью того, что представляла собой днем; мы видим живое, бодрое, деятельное, проворное и ловкое во всех своих движениях существо, неутомимо занимающееся ловлей добычи. Быстро носится белоног с ветви на ветвь, подбирая на них сонных кузнечиков и цикад; подобно дятлу, он стучит клювом по коре, чтобы выгнать спрятавшихся под ней насекомых, и даже забирается в дупла деревьев, чтобы раздобыть себе там пищи.
Нельзя сказать, чтобы исполинский белоног особенно хорошо летал; его полет довольно короток и прерывист, что зависит от сравнительно коротких маховых перьев, но и неловким его назвать нельзя, так как он летает, забавляясь, для собственного удовольствия, с дерева на дерево. С наступлением ночи эта забава кончается, и птица копошится лишь в ветвях деревьев, тщательно обыскивая их.
Гульд полагает, что исполинский белоног ест только насекомых; Верро, напротив, уверяет, что он пользуется и другой добычей. Зимой они вытаскивают запрятавшихся насекомых из трещин и расщелин деревьев; если этой пищи им не хватает, они отправляются в болота и там охотятся за слизнями и другими мелкими водяными животными. В период размножения они похищают молодых птенцов, убивают их, если они кажутся им слишком большими, подобно древесному зимородку хватая их клювом и несколько раз ударяя по суку, и затем проглатывают целиком убитую птичку.
Охота их продолжается только во время сумерек; в темную ночь они сидят смирно на одном и том же суку. За несколько часов перед рассветом они принимаются охотиться во второй раз, напоминая этим козодоев.
Голос у самца громкий и неприятно поражающий того, кто его слышит в первый раз. По мнению Верро, он похож на воркование голубей. Всего громче и усерднее белоноги кричат, само собой разумеется, в пору любви. Тогда их крик является вызовом к бою. Едва только подлетает другой самец, как поднимается жестокая драка, которая длится до решительного поражения одного из соперников.
Время размножения приходится на июль и август. Маленькое плоское гнездо строится из тонких прутиков обеими птицами. Оно представляет собой плохую постройку, которая внутри выстлана лишь несколькими травинками и перышками, лежит обыкновенно очень низко, всего на 2 м над землей в разветвлении древесного сука, так что его легко достать рукой.
Снизу можно видеть, как у некоторых голубей, 2-4 продолговатых, чисто-белых яйца, которые просвечивают сквозь плетение гнезда. Труд насиживания разделяют обе птицы: самец насиживает обыкновенно ночью, а самка днем. Заботы о вылупившемся семействе несет на себе один самец.
Если гнездо слишком подвергается действию солнечных лучей или если птенцы настолько уже велики, что матери не накрыть их всех, то родители вынимают их из гнезда и переносят в дупло дерева. Эта заботливость тем замечательнее, что сами родители на местах своего отдохновения беспощадно подвергают себя влиянию всякой непогоды. В начале ноября птенцы покидают гнездо, но в действительности еще долгое время живут в обществе своих родителей.
