Знаменщик Ундервида (Ocreatus underwoodi)

Если хочешь изучить жизнь этих птичек, то прежде всего надо познакомиться с их полетом: он, так сказать, определяет всю жизнь их и вполне характеризует колибри. Ни одна птица не летает так, как они, и, следовательно, их по полету нельзя и сравнивать с другими птицами.

«Пока я их сам не видал, – говорит Соссюр, – я не мог себе представить, чтобы птица могла так быстро двигать крыльями, как это делают колибри. Они носятся по воздуху, то подвигаясь вперед с быстротою молнии, то держась на одном месте. Полет их двоякого рода: во-первых, движение вперед с быстротой стрелы, а во-вторых, парение на одном месте. Понятно, что последнее движение требует наибольшего напряжения сил, потому что колибри, чтобы удержаться в равновесии, должен с одинаковой силой двигать крыльями как вверх, так и вниз. Движение это так быстро, что крылья, наконец, делаются совсем незаметными».

Все другие наблюдатели описывают полет колибри подобным же образом. «Как удивительна, – говорит Гульд, – должна быть организация этих птичек, дающая им возможность производить водить и так долго продолжать дрожательное движение их крылышек! Полагаю, что нельзя сравнивать это движение ни с чем другим, что я до сих пор видал, и оно мне казалось скорей всего похожим на физический аппарат с заведенной пружиной. Эта особенность полета произвела на меня особенно сильное впечатление, так как я ожидал совершенно другого.

Птица эта не махает славно крыльями, как ласточка или стриж, но постоянно трепещет ими с удивительной быстротой, когда перелетает с цветка на цветок или проносится по воздуху на большое расстояние над деревьями или над рекой. Когда колибри останавливается около какого-нибудь предмета, то движения крыльев его так быстры, что глаз не может уследить за их движениями, и по сторонам тела птички видишь только туманный полукруг».

По существующим описаниям нельзя себе составить ясного понятия о направлении полета колибри и о тех фигурах, которые он описывает в воздухе. Быстрота движений так значительна и туловище колибри так мало, что наблюдения делаются почти невозможными. Одюбон утверждает, что североамериканские колибри прорезают воздух волнообразной линией, иногда подымаются вверх, образуя угол около 40 градусов, а затем спускаются снова по дуге; но при этом он добавляет, что совершенно невозможно следить за летящей птицей более 50-60 м, даже вооружившись хорошим биноклем.

Глядя на них, беспрестанно приходит мысль рассматривать колибри как оперенную бабочку, и это следует понимать не в переносном, а в прямом смысле. «При первых моих шагах на равнинах острова Ямайки, – говорит Соссюр, – я заметил земное насекомое, которое быстро полетело к кусту и стало летать с одной ветви на другую. Я был поражен той необыкновенной ловкостью, с которой это животное увертывалось от моей сетки, но удивление мое еще увеличилось, когда, поймавши его, я заметил, что это вовсе не насекомое, а птица. На самом деле, как внешний вид, так и движения и образ жизни колибри совершенно такие же, как у насекомых».

Другие наблюдатели точно так же ошибались, как и Соссюр. Гульд долго убеждал одного господина, побывавшего в Америке, что он в Англии видит перед собой бабочку, а не колибри, а Бэте уверяет, что ему только после продолжительного рассматривания удалось отличить от колибри бабочку титания, которая водится около Амазонки. Индейцы и негры, и даже некоторые белые считают титанию и колибри за одно и то же животное: они видели превращение гусеницы в бабочку и из этого выводят, что и бабочка может легко превратиться в птичку.

Но удивительнее всего то, что сами колибри в некоторых бабочках видят себе соперников. По наблюдениям Соссюра, колибри устраивают настоящие бои с бабочками, преследуют их с цветка на цветок, бросаются на них, чтобы прогнать, и часто разрывают им крылья. Нападения эти происходят, очевидно, из зависти, из-за жадности над кормом, но очень характерны как для преследователей, так и для преследуемых.