Гнездо находится всегда в древесном дупле, выдолбленном самим дятлом; в сущности, гнездом служит просто дно дупла, выстланное несколькими щепочками. Кладка состоит из 3-8* очень блестящих, чисто-белых яиц, которые высиживаются обоими полами. Птенцы начинают ловко лазать по деревьям раньше, чем станут похожи по оперению на взрослых птиц. Когда они начнут вылетать из гнезда, родители некоторое время летают вместе с ними, но потом безжалостно прогоняют их прочь.

* У некоторых видов дятлов кладки могут состоять из 9-13 яиц.

Надо настоятельно втолковывать и напоминать людям, что дятлы приносят нам пользу и никогда не причиняют ни малейшего вреда. Бехштейн был первым натуралистом, восставшим против их истребления и совершенно основательно утверждавшим, что после многолетних исследований и наблюдений ему не удалось заметить в дятлах решительно ни одного вредного качества.

Все позднейшие исследователи, сами изучавшие образ жизни дятлов или, по крайней мере, относившиеся с доверием к чужим наблюдениям, утверждали то же самое. Однако и до сих пор попадаются люди, думающие, что дятел своим долблением может приносить вред деревьям.

Правда, некоторые дятлы, особенно черные и зеленые, охотно едят муравьев во всех стадиях развития, а иногда даже питаются исключительно ими; правда также, что другие, особенно пестрые дятлы, а может быть, и некоторые другие из их европейских родичей, во время созревания семян на деревьях питаются преимущественно ими, а также орехами. Но в тех наших лесах, за которыми существуют уход и надзор, муравьи еще настолько многочисленны, а деревья приносят такое огромное количество семян, что вред, причиняемый в этом отношении дятлами, не может иметь никакого значения.

Я далек от того, чтобы недостаточно ценить полезные качества муравьев, но, кажется, следует напомнить, что самые полезные из муравьев – большие лесные, размножаются во всех лесах, в которых они находят для этого подходящие условия. Нигде еще не было замечено, чтобы дятлы задерживали размножение этих насекомых.

Я согласен с тем, что в местностях, где сосна не принадлежит к числу наиболее распространенных деревьев, пестрые дятлы благодаря пристрастию к ее семенам могут уменьшить сбор сосновых шишек, но я утверждаю, что там, где есть действительно большие сосновые леса, все пестрые дятлы, вместе взятые, не в состоянии существенно уменьшить неограниченную, если можно так выразиться, плодовитость сосны.

Еще меньшее значение имеет тот вред, который причиняют дятлы, долбя деревья. Все лесничие и натуралисты, исследовавшие дупла, выдолбленные дятлами, единогласно утверждают, что дятлы, устраивая помещение для спанья или высиживания яиц, всегда выбирают для этого деревья с гнилой сердцевиной, хотя бы с виду они и казались совершенно здоровыми.

В местностях, где подходящих деревьев мало, им, быть может, и случается долбить совершенно здоровые стволы деревьев с мягкой сердцевиной, в особенности осины, тополи и ивы. Но всюду, где эти деревья растут в большом количестве, как, например, в некоторых местностях Европейской России и Сибири, вред, приносимый дятлами, очень незначителен. «Дятел, – как говорит Гомейер, – своим долблением не вызывает гниения деревьев, он только указывает на те из них, которые уже подгнили».

Если добросовестно и беспристрастно оценить пользу и вред, приносимые дятлами, то не может быть ни малейшего сомнения относительно того, на чьей стороне перевес. Некоторые могут немного повредить нам, но все это опять-таки ничто в сравнении с той громадной пользой, которую нам оказывают эти птицы.

Итак, я считаю долгом просить о защите и свободном житье, охранении и пощаде этих полезнейших и важнейших из всех наших лесных сторожей. У них и без того довольно врагов. Их преследуют не только хищные животные и птицы, но и неразумные люди, особенно мальчишки, которым они часто служат мишенью.