«Я поднес однажды, – говорит Науман, – одной очень голодной молодой ласточке живую пчелу, но едва только ласточка успела схватить ее, как была ужалена в горло. Она тотчас отбросила от себя пчелу, сделалась печальной и менее чем через две минуты испустила дух».

Городская ласточка гнездится в городах и деревнях исключительно на зданиях, в малонаселенных странах на обрывах скал. Я сам это видел в Испании. Встречали ее и на меловых скалах острова Рюгена. По словам Шинца, городская ласточка устраивает свои гнезда также на скалах Швейцарских Альп. Во всяком случае, она выбирает себе место, защищенное сверху, так, чтобы капли дождя не попадали в гнездо, чаще всего – под карнизами, выступами крыш и навесами, в углублениях окон и дверей.

Иногда ласточка поселяется в углублении на стене и залепляет вход, оставляя одно летное отверстие. Гнездо ее отличается от гнезда деревенской ласточки тем, что оно, кроме летного отверстия, застраивается со всех сторон и не открыто сверху, как у последней. Форма полушария преобладает, но может изменяться в зависимости от обстоятельств. Постройка гнезда совершается с большим усердием и редко кончается раньше 12-14 дней. Обычно гнезда строятся близко друг от друга.

Самка кладет 4-6 совершенно белых яиц, с тонкой скорлупой, имеющих 18 мм в длину и 13 мм в ширину, которые высиживаются в течение 12-13 дней одной только самкой*. Самец в хорошую погоду обильно кормит свою самку. При дурной погоде, напротив, самка вынуждена время от времени оставлять яйца, и тогда высиживание продолжается дольше.

Рост птенцов также зависит в значительной степени от погоды. В сухое лето родителям нетрудно доставлять им нужное количество насекомых, однако в неблагоприятные годы они нередко испытывают нужду и голод. В случае ранней холодной осени родители вынуждены оставлять своих птенцов умирать с голоду и отправляться в теплые края.

* Срок насиживания у воронков варьирует от 11 до 19 дней в зависимости от погоды. Насиживают яйца оба партнера, но роль самки несколько больше.

Злейшие враги городской ласточки – дербник и чеглок. Гнезда разоряют также совы и сычи, иногда ласки, крысы и мыши. Старых и молодых птиц мучают разные паразиты. От других же врагов они спасаются благодаря своей ловкости. Правда, с одной птицей, а именно с воробьем, им приходится выдерживать упорные бои, причем дерутся они не на жизнь, а на смерть.

«Как только ласточки отстроят свое гнездо, – говорит Науман, – воробьиный самец тотчас же овладевает им, без церемоний залезает в гнездо и затем дерзко выглядывает из летного отверстия, между тем как ласточки, соединившись со своими соседками, ничего не могут сделать против подобного насилия. Они только летают с боязливыми криками вокруг гнезда и угрожают клювом, но не смеют на самом деле задеть пролазу. Таким образом часто проходит несколько дней.

Наконец ласточка улетает, оставляя гнездо воробью, который тогда скоро устраивает его по-своему: выстилает разными мягкими веществами, так что всякий раз из летного отверстия свешиваются длинные нитки и стебельки, указывающие на окончательно совершившуюся перемену владельцев.

Полевые воробьи также охотно селятся в гнездах ласточек, если это возможно. Рассказы о том, будто ласточки из мести замуровывают воробья, – глупая сказка. Он, конечно, без труда может освободиться. Единственное средство защиты ласточек состоит в том, что они делают летное отверстие до того узким, что сами едва могут протиснуться в него. Тогда вход уже совершенно невозможен для более толстого воробья, и гнезда, выстроенные таким образом, защищены от его нападений».

В Германии городская ласточка также пользуется всеобщим уважением, но в Италии и Испании, напротив, мальчишкам доставляет удовольствие ловить птицу на тонкую удочку, наживив ее перышком. Ласточка старается поднять это перо для своего гнезда, попадается на крючок и затем самым ужасным образом бывает замучена негодными сорванцами.