Из всех птиц этого семейства мы, прежде всего, выделим знаменитого североамериканского певчего пересмешника (Mimus polyglottos). Оперение верхней части тела серовато-бурое, уздечка и оперение по сторонам головы несколько темнее, нижняя часть тела блекло-бурая, подбородок и брюшко светлее, почти белые. Глаза бледно-желтые, клюв черно-бурый, ноги темно-бурые. Длина достигает 25 см, размах крыльев 35, длина крыла 11, хвоста 13 см.
Отечеством пересмешника можно считать Соединенные Штаты, от 40 градусов к югу до Мексики; но на юге он встречается чаще, чем на севере. Отсюда перелетает он постоянно осенью в более южные широты. Однако в Луизиане живет уже оседло, если не на одном и том же месте, то, по крайней мере, в том же штате.
Пересмешник живет на всевозможных кустах, в густых лесах, на плантациях и в садах. Без страха вьет он гнезда близ человека, пользуясь его покровительством. В особенности зимой держится он поблизости от человеческих жилищ.
Любимое его местопребывание – песчаные равнины на берегу реки или моря, поросшие низкими деревьями или кустами. В глубине лесов он встречается реже, и то разве во время перелета.
В движениях своих пересмешник походит на дроздов, но напоминает и пеночек. Он прыгает по земле, подобно дроздам, но при этом часто распускает хвост и так же быстро складывает его. Летает он небольшими дугами, причем опять то распускает, то складывает хвост.
Одюбон уверяет, что эта птица, столь доверчивая к человеку на родине, на чужбине в первое время очень осторожна и пуглива и становится смелее, лишь пробыв некоторое время на одном месте. Не природное его пение, а подражательная способность доставила пересмешнику широкую известность и воодушевила американских на восторженные описания.
Вильсон и Одюбон единогласно уверяют, что пересмешника можно считать царем всех певчих птиц и что между ними нет ни одной равной ему по силе и разнообразию голоса. «В этом пении, – говорит Одюбон, – слышатся не звуки флейты или какого-либо другого музыкального инструмента, а чудесные естественные звуки. Полнота звука, разнообразие интонаций и переливов, сила голоса и блеск исполнения – просто неподражаемы!
Вероятно, нет ни одной другой птицы, такими музыкальными способностями, какими одарила природа этого царя певцов. Многие европейцы утверждают, что песнь соловья по своей красоте равняется пению пересмешника. Я часто слыхал обоих на воле и в клетке и не могу не сознаться, что отдельные трели у соловья так же прекрасны, как и у пересмешника.
Но я никогда не позволю себе сравнить песнь соловья с вполне законченным исполнением пересмешника. Вильсон не заходит так далеко, а европейские знатоки птичьего пения совершенно другого мнения.
