Уже древние утверждали, что омела размножается благодаря дроздам, и надо признать, что это мнение имеет достаточно оснований. Белозобый дрозд тотчас же после вывода птенцов пускается со своим семейством на выискивание черничника и ест такое множество черники, что мясо его становится синим, кости – красными, а оперение пятнистым.

О том, что рябинник вполне заслуженно носит свое прозвище, и говорить не приходится: он зимой усердно выискивает рябину и так много поедает оставшейся на ней ягоды, что мясо его приобретает своеобразный вкус. Кроме того, все дрозды едят землянику, малину, ежевику, красную смородину, красную и черную бузину, бруснику, черемуху, крушину, вишню, виноград и т. п.

Вскоре после своего прибытия на родину дрозды принимаются за устройство гнезд. Впрочем, у тех, которые живут на севере, время размножения наступает не раньше начала июня. Многие виды, в том числе рябинники и белозобые дрозды, сохраняют свою общительность и во время сидения на яйцах, тогда как другие в период размножения уединяются и ревниво охраняют отвоеванный участок. Расположение гнезд бывает различно, в зависимости от вида и местопребывания наших птиц. Само же гнездо в существенном у всех одинаково.

Нередко бывает, что дрозды буквально нападают на приблизившихся неприятелей, бросаются на них и летают над самыми головами, стараясь запугать их. Если храбрость не помогает, то они пускаются на хитрости, притворяются больными и хромыми и делают вид, будто с великим усилием порхают и прыгают по земле. Таким способом они уводят неопытного врага все дальше и дальше от гнезда, и, когда цель достигнута, торжествующе вспархивают и стремительно улетают обратно к своим птенцам.

После 14-16-дневного усердного насиживания из яиц вылупляются птенчики. В продолжение трех недель родители кормят их насекомыми и окружают всевозможными заботами. Затем птенцы становятся способными летать. Через несколько недель после вылета из гнезда птицы начинают линять, и к наступлению зимнего отлета они уже одеты в новое оперение.

За исключением черных дроздов, все наши дрозды осенью покидают свою родину и перекочевывают в южные края. Для видов крайнего севера уже Германия может служить местом зимовки, но громадные стаи птиц тянутся обыкновенно в южную Европу. Здесь во время зимних месяцев всюду кишат дрозды.

Все дрозды совершают зимние путешествия многочисленными обществами, иногда громадными стаями, в которые собираются на севере. Они летят необыкновенно высоко, по всей вероятности, на высоте более 2000 м. Во время путешествия такие стаи разбиваются на отдельные небольшие группы, но между ними сохраняется некоторая связь, так что при случае они рассаживаются на нескольких квадратных километрах и каждый большой куст имеет своего жителя.

«Если бы я был судьей, то право первенства присудил бы между птицами дрозду, а среди четвероногих – зайцу», – говорил римский поэт Марциал, восхваляя превосходное мясо дроздов. Другие натуралисты прежних времен уверяют, что этой птицей можно с успехом пользоваться как лекарственным средством против некоторых болезней, они даже с точностью описывают способ приготовления такого лекарства.

Можно предположить, что дрозды уже в те давние времена истреблялись в таком же количестве, как и теперь, хотя тогда, может быть, еще не применялись птицеловные токи и волосяные силки, которые вошли в употребление в позднейшее время. Впрочем, теперь в Германии оба способа ловли мало-помалу оставляются. В Италии, Испании и Греции, напротив, дроздов истребляет всякий, и трудно даже определить, какое количество этих птиц уничтожается там.

Для неволи пригодны все виды дроздов. Впрочем, их звучное, громкое пение слишком оглушительно для тесной комнаты, а их необыкновенная прожорливость имеет весьма неприятные последствия, которые нельзя устранить даже при самом строгом соблюдении опрятности.

Зато в большом помещении, устроенном на свободе, дрозды могут доставлять одно лишь удовольствие. Их резвость и подвижность скоро завоевывают им общие симпатии, а бесподобное пение тем приятнее, что оно услаждает слух любителей уже в первые, холодные месяцы года, когда другие птицы еще безмолвствуют.