Хорошо известный красный кардинал (Cardinalis cardinalis) достигает 20 см в длину; размах крыльев 26, длина крыла 7, хвоста 8 см. Преобладающий цвет оперения ярко-алый; верхняя часть спины, плечи и надхвостье более тусклые. Глаза красно-бурые, клюв красный, нижняя половинка клюва при основании черная, ноги бурые. У самки передняя часть головы и верхняя сторона рыжевато-бурые, нижние части желто-бурые.

Область распространения этой птицы обнимает южные Соединенные Штаты, Мексику и Калифорнию*.

* Гнездовой ареал захватывает также все восточные штаты США.

В теплые зимы красный кардинал остается из года в год на одном и том же месте, при более суровой погоде он перекочевывает. Благодаря своему великолепному оперению он уже издали бросается в глаза и поистине составляет украшение леса. «Его можно видеть, – говорит Одюбон, – на наших полях, в аллеях и садах, а довольно часто и внутри наших южных городов и деревень; редко случается даже прийти в сад и не заметить хотя бы одной из этих красных птиц. Но где бы он ни был, его всюду встречают с удовольствием, он любимец каждого: так блестяще его оперение, так звучно его пение».

В течение лета он живет парами, осенью и зимою – маленькими стайками. В сильную стужу он, если остается в стране, нередко является во двор крестьянина и подбирает семена перед амбарами вместе с воробьями, голубями, подорожниками*, лапландскими подорожниками и другими птицами, проникает в открытые хлева и на чердаки или ищет пищу на изгородях садов и полей.

* Имеются в виду различные виды овсянок.

Своим толстым клювом он умеет искусно размельчать твердые зерна маиса, шелушить овес и раздроблять пшеницу; в соседнем стоге сена или на дереве с густыми ветвями он находит удобный ночлег, и таким образом он довольно легко выдерживает зиму. Беспокойный и непостоянный, он лишь минутку держится на месте, которое ему нравится, вообще же прыгает и летает туда и сюда, причем движется довольно ловко по земле и очень проворно в ветвях.

Полет его сильный, быстрый, порывистый и очень шумный; но он неохотно делает большие перелеты. Полет сопровождается, как и все остальные движения, поочередным расширением и складыванием крыльев, подергиванием и помахиванием хвостом. Во время перекочевок он отчасти странствует по земле, скачет и шмыгает от куста к кусту и перелетает от леса к лесу.

В период спаривания самцы яростно бросаются на каждого пришельца, который появится в их владениях, с резким криком гонятся за ним с куста на куст, горячо дерутся с ним в воздухе и успокаиваются только тогда, когда соперник оставит их владения.

Самка и самец сильно привязаны друг к другу. «Когда я, – говорит Одюбон, – однажды вечером в феврале поймал в ловушку самца из одной пары, то на следующее утро самка оказалась сидящей около самого пленника, а позднее и сама попалась в ловушку».

Различные зерна, семена хлебных растений и трав, ягоды и, конечно, также насекомые составляют пищу красного кардинала. Весною он ест цветы сахарного клена, летом бузинные ягоды, между прочим охотится за жуками, бабочками, кузнечиками, гусеницами и т.п. По Вильсону, маис составляет его главную пищу, кроме того, он очень любит вишни, яблоки и ягоды из-за их зернышек.

Американские исследователи довольно единогласно прославляют пение красного кардинала, мы же не находим, чтобы оно могло сильно нравиться. «Тоны кардинала, – говорит Вильсон, – совершенно похожи на тоны соловья. Его часто называют «виргинским соловьем», и он заслуживает свое название по чистоте и разнообразию тонов, которые так же разнообразны, как и полнозвучны».

В том же смысле высказывается и Одюбон: «Пение сначала громко и чисто и напоминает прекраснейшие флажолетные тоны; но затем постепенно становится все тише и тише, пока не замрет совершенно. В пору любви пение этого великолепного певца выполняется очень громко. Он сознает свою силу, выпячивает грудь, расширяет свой розовый хвост, ударяет крыльями и поворачивается поочередно направо и налево, как будто бы чувствуя потребность выразить свой собственный восторг над чудными звуками своего голоса.

Снова и снова повторяются эти мотивы; птица замолкает лишь для того, чтобы перевести дух. Ее слышишь задолго до того, когда солнце позолотит восток, и до того времени, когда пламенное светило шлет вниз почти отвесные лучи, побуждая всех птиц к временному покою. Но как только природа несколько оживится, певец снова начинает свое пение и будит эхо во всех окрестностях, как будто он никогда не напрягал своей груди, и предается отдыху лишь тогда, когда вечерняя тень распространится вокруг него.

Ежедневно кардинал развлекает своим пением сидящую на яйцах самку, а время от времени и она вторит ему со скромностью, свойственной ее полу. Немногие из нас откажутся воздать дань удивления этому привлекательному певцу. Как радостно бывает услышать вдруг хорошо знакомые звуки этой любимой птицы в то время, когда при облачном небе темнота покрывает лес, как будто ночь уже наступила! Как часто наслаждался я этим удовольствием и как часто хотелось бы еще раз насладиться им!»

Я охотно готов признать, что пение взрослого, хорошего кардинала принадлежит к числу лучших, какие можно слышать от зерноядной птицы, и отличается настолько же чистотою и полностью тонов, как и разнообразием строф, но не могу умолчать, что та же самая птица может стать в высшей степени неприятной тем, что постоянно примешивает к своему пению резкий призывный звук «цитт», который до некоторой степени напоминает зов дрозда.

Как певец, на свободе в лесу «виргинский соловей» может заслуживать всякие похвалы, но в качестве комнатной птицы он все же занимает лишь второстепенное место, хотя и размножается в клетке не очень редко.