Большая часть красивых племенных карпов была ободрана и так искалечена, что их можно было продать только за ничтожную цену. Около тысячи рыб, которым лягушки повыцарапали глаза, повредили жабры, сильно или совершенно содрали чешую, более уже не могли служить на племя, так как можно было опасаться, что они околеют, по крайней же мере заболеют, но не вырастут. На вторую весну дело не было так плохо, как в первую, но вред все еще был довольно значителен*.
* Прудовая и озерная лягушки действительно являются активными хищниками, однако исследования последнего времени опровергли факт нанесения ими серьезного ущерба рыборазводным хозяйствам. Несмотря на то, что в рацион этих видов входят мальки не менее 24 видов рыб, желудок лягушек редко бывает наполнен ими более чем на 5-12%.
Редкость таких наблюдений объясняется тем, что пора спаривания лягушек обыкновенно начинается только тогда, когда многие рыбные пруды уже выловлены и племенные рыбы перенесены в другие большие пруды. В последних они также, наверное, страдают от любовных объятий обезумевших лягушек, но таковые случаи там не так бросаются в глаза, как в маленьких прудах.
Озерная лягушка (Rana ridibunda) стала известна только в 1882-1885 гг. после исследований Пфлюгера и Буланже*.
* Вид был описан П. С. Палласом в 1771 году.
Рыбак Ноак из Кепеника, годами снабжавший живыми лягушками Германский Физиологический институт в Берлине, уже давно отличал эту форму, называл ее «славным сортом», причем он с первого же взгляда мог отличить эту лягушку от прудовой и наблюдал, что обе эти формы мечут икру в разное время года. В конце мая озерная лягушка уже прекращает отложение икры, тогда как прудовая лягушка только приготовляется к этому.
По Буланже, присутствие обоих родичей и притом столь резко различных между собой форм в одной и той же местности объясняется тем, что разновременное метание икры исключает возможность помесей; я же прибавил бы к этому предположению, что одна из этих форм распространилась в окрестностях Берлина позднее другой.
По словам Бедряги, голос озерной лягушки сильнее, благозвучнее и ниже голоса прудовой лягушки; она издает громкое «уорр-уорр-круу», которое звучит довольно недурно.
Не многие озерные лягушки умирают естественной смертью, большинство кончает свое существование на столе гастронома и в клюве или когтях хищной птицы. Живучесть их необыкновенна. Правда, будучи замороженными и оттаяны, они не возвращаются к жизни, как думали прежде, но зато в состоянии противостоять долгое время сильному зною – факт, имеющий, впрочем, место только на юге*, так как на севере при подобных условиях они переходят в другие водные бассейны.
* Поражает удивительная способность озерной лягушки выживать в самых невероятных условиях. Кроме озер и прудов она встречается в родниках и пещерных водоемах высокогорий, в старицах и оросительных каналах, тростниковых болотах и солоноватых лиманах и даже в горячих источниках с температурой воды до 40 градусов и промышленных отстойниках с нечистотами. Она практически единственная из лягушек, оккупировавшая те кварталы крупных городов, где есть вода. Озерная лягушка великолепно плавает, а при пересыхании водоемов способна совершать миграции на расстояния до 12 км.
Даже сильные ранения у них быстро заживают; после смертельных ран они еще могут жить целые часы. Спаланцани отрезал голову у одного сидевшего на самке самца; несмотря на это, последний не разжал передних лап, которыми обнял самку, и только через 7 часов, когда самка перестала метать икру, обезглавленное тело отстало от нее, но движения продолжались еще часа четыре.
Наши озерные лягушки имеют опасных врагов среди всякого рода хищных зверей, – они становятся добычей лисиц, выдр, хорьков и водяных крыс; на них нападают крачуны и орлы-крикуны и родственные им птицы, аисты и цапли; форели, щуки и другие хищные рыбы также проглатывают их. У нас люди препятствуют сильному размножению лягушек тем, что вынимают из воды их икру и оставляют ее на сухом месте.
Уже в южной Германии и в остальных южных частях Европы этих лягушек усердно преследуют ради их ляжек, представляющих собой поистине лакомое, питательное и здоровое блюдо, а отнюдь не то «противное, нездоровое кушанье, от которого бледнеет тело тех, кто его ест», как утверждает старый Геснер. Правда, и на юге, например в Лигурии, питают отвращение к подобному блюду, но зато есть места, где едят его с большей охотой, например в Ницце и Пьемонте. Насколько ценят это кушанье во Франции, хорошо видно из того, что слово «Grenouiller» отнюдь не значит только «напиваться» или «нализаться», но также и «ловить лягушек», именно «поставлять их на кухню».
Ловля лягушек особенно обильна бывает осенью, когда животные становятся наиболее жирными, причем их ловят самым различным образом: с помощью прутьев или бичей, крючков, стрел и сетей. На крючок их ловить очень легко, стоит только в виде приманки привязать красную тряпочку и ею двигать; убивание же лягушек стрелами, пущенными из лука на привязи, является уже делом, требующим большей сноровки, ловля же сетями бывает успешна только вначале, так как лягушки скоро соображают, что их преследуют, и забираются в ил.
В Германии довольствуются обыкновенно одними задними ляжками, тогда как в Италии лягушку едят целиком, предварительно выпотрошив. Как уже было упомянуто, озерные лягушки терпят от преследования человека менее, чем травяная лягушка, ляжки которой особенно вкусны и которую легче добыть в больших количествах.
