Большей частью туземцы становятся добычей крокодила тогда, когда они входят в реку черпать воду. Эти опасные хищные звери встречаются даже у водопоев больших деревень и городов. Во время моего пребывания в Хартуме один мальчик в нескольких шагах от дома был схвачен, потоплен, выброшен на песчаную мель, находившуюся среди реки, и проглочен там, на глазах моих слуг.

К сожалению, страх суданцев обусловлен основательными причинами. По словам Пехуэль-Леше, у берегов Лоанге появляются очень часто три вида крокодилов: африканский узкорылый, нильский и тупорылый, а о несчастных случаях здесь очень редко можно слышать. У берегов нижнего Конго дело обстоит иначе. Там, по Линднеру, похищается вблизи европейских факторий ежегодно не менее четырех человек. Гессе утверждает, что ему в течение трех лет было известно с полдюжины таких случаев у берегов Конго и Лоанге; число же жертв в действительности значительно больше, так как большая часть происшествий только случайно становится известной.

«Конечно, – продолжает он, – часто можно было бы избежать этих несчастных случаев, если бы негры не были необычайно беспечны и неосторожны. Достоверно известно, что крокодилы нападают, хотя и очень редко, на людей в челноках. За один случай такого рода может поручиться Пехуэль-Леше, который был очевидцем его вместе с миссионером Кумбером. Этот случай произошел в полдень у бельгийской станции Минианга на берегу Конго.

Старшина туземного племени удил рыбу на глубоком, хотя и защищенном подводными камнями месте реки с очень маленькой душегубки, находившейся вплоть до бортов в воде. Вдруг его схватывает и моментально утаскивает в воду крокодил, голова которого только на мгновение показалась из воды, все это совершилось так бесшумно и быстро, что негр даже не успел вскрикнуть. Только опрокинувшийся вслед за этим челнок произвел шум. Это произошло столь неожиданно, что нельзя было себе уяснить, как и где крокодил схватил человека.

Все более разумные животные знают крокодила и его способ нападения. Когда степные номады приходят к реке со своими стадами и собаками, тогда им приходится много возиться с последними и терять много прекрасных животных, так как собаки еще не набрались опытности. Напротив, собаки, выросшие в селах, расположенных у реки, редко становятся добычей крокодила. Когда у них является желание напиться, тогда они приближаются к поверхности воды всегда с чрезвычайной осторожностью, внимательно осматривают ее, выпивают несколько капель и поспешно возвращаются на берег. Постояв здесь достаточно долгое время, они пристально смотрят в воду, снова приближаются с соблюдением всех правил предосторожности и пьют еще. Так они поступают до тех пор, пока не утолят жажды. Ненависть их к крокодилу обнаруживается, если показать им большую ящерицу. Увидев ее, они отскакивают так, как обезьяна от змеи, и начинают громко лаять.

Крокодил пожирает, кроме живых, также и мертвых животных, плавающих в реке. Я несколько раз лишался ценных птиц, которые, будучи подстрелены, падали в реку, причем каждый раз при подобной потере я повторял клятву отомстить, данную впервые мной при одной встрече с крокодилом, которая могла оказаться очень печальной для меня. Каждая выпущенная моей рукой пуля, которыми я пронизал во время своего второго путешествия в Судане одно из этих чудовищ, служила местью.

Я раскинул свой шатер напротив Хартума, охотился в течение нескольких дней и однажды подстрелил орлана, казавшегося мне тогда ценной птицей. Птица, будучи подстрелена, долетела до реки и здесь упала на поверхность воды. Волнами ее прибило к берегу и приблизило к одному течению, направляющемуся в середину реки. Этим течением ее унесло бы от меня. Показался араб, я стал просить его выловить для меня птицу. «Сохрани меня Бог, господин, – отвечал он мне, – здесь я не войду в воду, потому что в ней много крокодилов. Только несколько недель тому назад они поймали во время питья двух овец и утащили в реку; одному верблюду откусили ногу, лошадь едва убежала от них».

Я обещал арабу большое вознаграждение, назвал его другом и потребовал от него, чтобы он показал, что он мужчина. Он спокойно возразил, что он не может исполнить даже, если бы я мог предложить ему «все сокровища мира». Я неохотно разделся, спрыгнул в реку и поплыл за моей птицей. Вдруг араб громко закричал: «Господин, во имя милостивого и милосердного Аллаха, возвратись! Крокодил!»

Я в испуге поспешил к берегу. С другой стороны реки появился огромный крокодил, выставляя свои спинные щитки над поверхностью воды. Он плыл прямо в направлении моей птицы, нырнул вблизи нее, открыл пасть, которая показалась мне достаточных размеров, чтобы вместить и меня, утащил на моих глазах добычу и исчез с ней в мутных волнах. Второй крокодил тоже прямо поплыл на клювача, которого мой слуга хотел поймать на другом берегу. Он, наверно, учинил бы охоту на человека вместо птицы, если бы я своевременно пущенной пулей не помешал бы этому и другим дальнейшим его нападениям.

Иных крокодилов нельзя даже выстрелами заставить уйти от добычи, на которую они обратили внимание. Иногда они схватывают негодные для пищи вещи, которые плавают в реке, и тратят немало времени для исследования мнимой добычи, прежде чем проглотить ее. Употребляемый суданцами кожаный мешок, наполненный воздухом или водой, может служить, по словам Бэкера, приманкой для крокодила. Крокодил схватывает этот мешок, а владелец мешка спасается.

В прямой противоположности к наглой дерзости крокодила, находящегося в воде, стоит его жалкая трусость во время пребывания на суше. Очень редко он отходит на расстояние, больше 100 шагов от берега, и при кажущейся опасности устремляется напрямик обратно в реку. При появлении человека крокодил всегда обращается в бегство с большой поспешностью, при этом он никогда не помышляет преследовать человека в глубь суши. Я сотни раз внезапно, шутя, пугал крокодила и всегда видел, что он, подобно лягушкам на суше, с боязливой поспешностью спрыгивал в реку.

Один из моих слуг хотел рано утром еще в сумерках подстеречь диких уток из-за ствола дерева, лежавшего вблизи реки. Он немало испугался, когда мнимый древесный ствол вдруг оказался крокодилом. К счастью, крокодил, перепуганный, вероятно, не меньше, чем мой слуга, поступил как всегда. Он стал сам искать спасения, вместо того чтобы броситься на подползающего человека. Крокодил проявляет подобную боязливость даже тогда, когда ему отрезают дорогу к реке. Он всегда стремится достигнуть первого хорошего убежища, где он мог бы быть в безопасности.