По словам Миллера, крестьяне часто жалуются на то, что черепаха утащила у них утку: она хватает ее, тянет за ноги в воду, топит и потом пожирает со всем комфортом. Один знакомый Миллеру человек услышал однажды громкий крик своей утки; тотчас же побежав к ней, он увидел, что птица, несмотря на сильное сопротивление и хлопанье крыльями, уже наполовину исчезла под водой. Он быстро схватил ее и, притянув к себе, к величайшему удивлению, заметил, что на ней висит черепаха, которая, не желая выпустить свою жертву, дала себя преспокойно вытащить вместе с ней.

Пехуэль-Леше убил однажды в пруду кусающуюся черепаху, в то время как она уже схватила сильного селезня. Черепаха эта давно была всем ненавистна из-за своих разбойничьих нападений на водяных птиц.

Все наблюдения Агассиса о развитии черепах сделаны им именно над кусающейся черепахой, потому что она встречается довольно часто в окрестностях Кэмбриджа, и особенно потому, что нет никакого затруднения собирать ее яйца, которые по величине почти равняются голубиным и покрыты известковой скорлупой. От 20 до 30 таких яиц закапывает она близ воды в землю, прикрывая их сухими листьями.

«Целый месяц, – говорит Вейн-ланд, принимавший деятельное участие в этих исследованиях, – ежегодно выползали такие маленькие черепашки из заложенных песком и мхом яиц, и – достойно замечания – первым движением пробившейся из скорлупы головки было хватание и кусание!» То же самое заметил еще раньше принц фон Вид.

Каймановые черепахи, пойманные старыми, упорно отказываются от пищи, молодых же, напротив, легко приучить к еде. Одна старая черепаха, которую Миллер держал у себя, не ела в течение целого года: «Я предлагал ей всего, что только мог придумать, – но напрасно. Вначале она хоть хватала пищу клювом, впоследствии же старалась только укусить меня за руку, понимая, вероятно, что причиняет мне этим боль, и желая мстить мне. Я часто привешивал ей на нос кусок мяса, и она гуляла с ним долго по комнате; даже всунутое ей в рот мясо не проглатывалось ею».

Одна грифовая черепаха массой 40 килограммов, за которой наблюдал Вейнланд, не обращала никакого внимания на плавающих в ее водоеме рыб и скачущих около нее лягушек; всунутую же ей в челюсти пищу только раскусывала пополам, но не проглатывала. Плутон сообщает еще, что голодные черепахи этого вида открывают пасть и, высунув из нее две прикрепленные к кончику языка ниточки, заставляют их извиваться в воде, как червячков на удочке. При этом само животное остается совершенно неподвижным и походит на камень, обросший водорослями.

Я, впрочем, видел у Эффельдта, что все-таки есть возможность довести этих черепах до принятия пищи, и позднее сам с успехом применял те же насильственные приемы. Эффельдт добыл себе молодую каймановую черепаху, которая вначале отказывалась от всякой пищи и вела себя совершенно как миллеровская. Упорство ее было, наконец, побеждено тем, что ей всовывали в рот пищу и проталкивали в глотку. Мало-помалу она привыкла сама глотать, а впоследствии и вежливо брать из рук предложенную ей пищу, не выказывая при этом прежней злобы и коварства.

Однако и глотающая пищу черепаха этого вида мало радует сердце своего воспитателя. «Такой же мрачной, какой она выглядит, – говорит очень основательно Фишер, – остается она всю жизнь; пугливо прячется от лучей восходящего солнца в самые отдаленные уголки и только с наступлением ночи принимается за свою беспокойную деятельность».

Фишер полагает, что на своей родине эта черепаха каждую ночь совершает далекие путешествия, так как его пленница каждую ночь выползала из своей засады и ходила безостановочно по всем комнатам, волоча за собой свой длинный остроконечный хвост. Так путешествовала она до утра, когда опять пряталась под постель или в темный угол. Мои пленные каймановые черепахи отыскивали тоже самые темные уголки большого водоема, в который я их поместил, и лежали там днем целыми часами, неподвижно, как камни, не поднимаясь даже для вдыхания воздуха на поверхность воды.

Каймановую черепаху легко можно было бы водворить и у нас, если бы это могло принести кому-либо пользу. Существует прямое доказательство, что она без труда переносит климат Германии и даже зимний холод. Мейер рассказывает, что в 1893 году у одного садовника в Оффенбахе исчезла присланная ему из Америки черепаха этого вида, которую не могли нигде потом отыскать, несмотря на самые тщательные поиски. Три года спустя рабочие, при очистке городского канала, нашли, к величайшему своему изумлению, глубоко засевшее в иле невиданное ими животное, которое оказалось не только живым, но и очень бодрым и готовым искусать всякого, кто к нему приблизится. Чем питалась черепаха в своем тинистом убежище – остается тайной; но что она, вероятно, питалась отлично, доказывал ее внешний вид и бодрость.

Мясо очень старых каймановых черепах едва ли может быть употреблено в пищу вследствие присущего ему сильного мускусного запаха, мясо же молодых, напротив, считается очень питательным и вкусным. Еще более ценятся яйца. Кэй уверяет, что благодаря этим яйцам он наслаждался превосходными обедами во время своих странствований.

Чтобы найти яйца, в июне, т.е. во время кладки, исследуют палкой песчаные места, на которых видны следы черепахи, и узнают по рыхлости почвы, где именно скрыт клад, тогда разрывают песок и часто находят в гнезде 60-70 драгоценных яиц, положенных иногда сюда несколькими самками.