О способе размножения каролинской черепахи сообщает нам очень подробно Орд. Он держал много лет подряд несколько черепах в своем саду, во всех отношениях удобно устроенном для самых тщательных наблюдений. Несмотря на доступное им большое пространство и почти неограниченную свободу, очень немногие из них приступили к делу размножения, и даже большая часть яиц погибла, по всей вероятности, от укусов маленьких муравьев, разорявших их гнезда.

Рытье ям для гнезда и кладка яиц происходит в общем точно так же, как описано про европейскую болотную черепаху. Яма выкапывается так глубоко, как только достают ноги самки, и кладка яиц, по-видимому, не причиняет родовых болей, хотя яйца, числом от пяти до шести, появляются в промежутках не менее пяти минут одно после другого. Полувзрослые самки тоже несутся иногда, причем ведут себя совершенно так же, как и взрослые.

Каждое положенное яйцо окружается землей, а яма опять засыпается и место тщательно уравнивается. Во все время рытья ямы и кладки черепаха не изменяет своего положения и даже не оглядывается назад. Потревоженные во время кладки черепахи принимаются за новую яму только по прошествии 14 дней.

Орд вынул однажды из ямы яйца черепахи в самый день кладки и переложил их в ящик, наполненный землей. Первая черепаха вылупилась из яйца на 88, а последняя на 109 день после кладки. Молодые черепахи были различной величины и силы, все хорошо сложены и с первой минуты жизни очень подвижны и проворны, но щиты их были еще мягкие, и остатки желточного мешка очень заметны на середине грудного щита.

Однако часто случается, что средняя температура пенсильванского лета недостаточна для полного созревания яиц и наступившая зима застает их еще в скорлупе. В таком случае они, конечно, еще скорее погибают от холода, чем старые черепахи, которые тоже страдают от мороза, если не успели довольно глубоко зарыться в землю. Счастливо вылупившиеся детеныши зарываются в землю в одно время со старыми, т.е. в Пенсильвании в половине октября, чтобы опять появиться к 20 апреля. Свои зимние убежища они выбирают весьма искусно в рыхлой почве и на месте, защищенном от северных ветров.

Мюленберг рассказывает, что каролинская черепаха преследует крыс и змей, что ради этого ее ловят и сажают в погреба, где она оказывается весьма полезной. По его словам, она хватает этих животных и, ущемив их между спинным и грудным панцирем, давит на смерть, после чего пожирает их.

Но этот рассказ доказывает только, что добродушному Мюленбергу навязали детскую сказку. Как дело обстоит в действительности, узнал Кэй на собственном опыте, когда посадил в свой погреб черепаху, чтобы испытать справедливость пущенного Мюленбергом слуха: оказалось, что сама черепаха была заедена крысами. Однако совершенно верно, что в доме она приносит известную пользу истреблением личинок и насекомых, для чего ее охотно держат в неволе.

Черепахи этого вида питаются самой разнообразной пищей: они едят грибы, салат, картофель, овощи, хлеб, насекомых и мясо. Жившая у Рейхенбаха Каролинская коробчатая черепаха выказывала странное отвращение к средиземноморской черепахе, с которой жила в одном помещении. «В то время как я спокойно занимался, – рассказывает Рейхенбах, – я часто слышал как будто постукиванье маленьким молоточком и никак не мог понять причины этого стука. Я заметил, наконец, что маленькая каролинская черепаха напала на большую средиземноморскую: подступив к ней с известной злобой, она старалась приблизиться к середине боковой стороны своей противницы; достигнув этого места, она втягивала голову, становилась на передние ноги и с расстояния около 2 см начинала, наподобие римских таранов, ударять передним краем своего щита в середину бока средиземноморской черепахи, повторяя эти удары от десяти до двенадцати раз подряд.

Это интересное зрелище повторялось ежедневно, и многие из моих друзей наблюдали его вместе со мной, пока маленькая черепаха, может быть, со злости на бесполезность своих усилий, наконец, не околела».

Обе черепахи, вероятно, были самцами. С наступлением зимы необходимо дать каролинским черепахам возможность зарыться в землю, в этом состоянии они вернее всего переносят зимний холод. По словам Шнека, они доживают до 60 лет, а, по словам Ходзсона, до 62 лет.