Портер первый обратил внимание на различие черепах, живущих на разных островах группы Галапагос. На острове Портера они отличались необыкновенной величиной, потому что некоторые из них были около 1,5 метра в длину, только на 30 см менее в ширину и в вышину почти в один метр, не говоря уже о еще больших, которых, как говорят, находили моряки*.

* За последние 300 лет мореплаватели уничтожили более 10 миллионов слоновых черепах.

Панцирь тех черепах, которые живут на острове Джемса, поражает своей хрупкостью и незначительной толщиной. Очень толстый щит черепах, живущих на острове Чарльза, сильно удлинен, спинной щит спереди поднят наподобие испанского седла, а окраска черная, т.е. все совершенно противоположно круглым, неуклюжим, цвета черного дерева, черепахам острова Джемса.

Наконец, черепахи, происходившие из острова Гуда, были малы и походили на жительниц острова Чарльза. Гюнтер принял в соображение эти данные, но, на основании собственных наблюдений, пришел к заключению, что черепахи Галапагосских островов являются представителями шести различных видов*.

* Почти на каждом из Галапагосских островов обитает свой подвид слоновых черепах, иногда признаваемые некоторыми систематиками самостоятельными видами.

По моему мнению, нет необходимости в «Жизни животных» останавливаться на найденных различиях; я удовольствуюсь только указанием, что, по словам Гюнтера, все исполинские и слоновые черепахи Галапагосской группы отличаются от одинаковых с ними по величине родственных видов Маскаренских островов тем, что у их панциря нет затылочных пластинок и задние края горловых пластинок сзади соединяются и образуют более или менее тупой угол. Этих животных нельзя смешать ни с одной из остальных сухопутных черепах, потому что они отличаются не только своим исполинским ростом, но также и длинной змеиной шеей, высокими ногами, черным цветом щитов, так что их нельзя не узнать.

Описание Портера образа жизни черепах, которых Гюнтер назвал слоновыми черепахами (Geochelone elephantopus), настолько существенно уступает замечательному описанию Дарвина, что я буду возвращаться к Портеру только для пополнения тех или другие маленьких пробелов.

«На дороге, – так начинает Дарвин свой рассказ, – я встретил двух больших черепах, из которых каждая весила, по крайней мере, по 100 кг. Одна ела кусок кактуса; когда я подошел ближе, она посмотрела на меня и спокойно пошла дальше, вторая издала тихое шипение и спрятала голову. Огромные пресмыкающиеся, окруженные черной лавой, безлиственными кустами и большими кактусами, показались мне существами допотопными.

Эти животные водятся, вероятно, на всех островах этой группы, по крайней мере, на большей части их. Они живут преимущественно на высоко лежащих сырых местах, впрочем, посещают и более низкие – сухие. Некоторые достигают чудовищной величины: Лаузе, англичанин, которому во время нашего пребывания там поручен был надзор над поселением, рассказывал о таких больших черепахах, что требовалось 6-8 человек, чтобы поднять одну из них и что каждая давала до 100 кг мяса. Самцы, которых легко отличить от самок по более длинным хвостам, значительно больше самок.

Те, которые живут на безводных островах или в низких и сухих местах, питаются большей частью сочными кактусами; те же, которые поселились на сырых высотах, едят листья различных деревьев, кисло-вязкие ягоды, называемые гвайявита, и бледно-зеленые лишаи, которые висят на извилистых сучьях деревьев. Они любят воду, пьют ее в большом количестве и валяются в тине. Только большие острова имеют источники, которые находятся обыкновенно в середине острова и на значительной высоте. Поэтому, когда живущие в низинах черепахи захотят пить, им приходится совершать немалый путь. Вследствие этого по направлению от источника к морю виднеются ясные, широкие следы; испанцы по этим следам находили источники.

Во время моего пребывания на острове Читама я не мог сначала объяснить себе, какие животные так регулярно ходят по раз проложенным тропинкам. У источника мне представилось замечательное зрелище. Я увидал несколько исполинов, одних усердно идущих вверх с длинно вытянутыми шеями, других уже напившихся, возвращающихся назад. Когда черепаха приходит к источнику, она опускает голову в воду до самых глаз, не обращая внимания на могущих случиться зрителей, и жадно пьет, делая глотков 10 в минуту.

Туземцы говорили, что каждое животное проводит от 3 до 4 дней близ воды и тогда уж возвращается в низины; но относительно числа таких посещений – они не были согласны между собой. Животное в этом случае, вероятно, руководится качеством той пищи, которую оно ело. Несмотря на это, известно, что черепахи живут и на таких островах, на которых они долгое время должны пользоваться только дождевой водой.

Известно, что мочевой пузырь лягушки служит для хранения необходимой для нее влаги. То же самое, кажется, можно сказать и об этих черепахах. Через несколько дней после посещения источника мочевой пузырь этого животного вследствие накопившейся жидкости был сильно растянут; со временем количество ее уменьшается, причем вода делается менее чистой. Туземцы употребляют это себе в пользу: когда их во время остановок томит жажда, они убивают черепаху, и если пузырь полон, они выпивают содержимое. Я видел одну мертвую черепаху, у которой эта жидкость была совсем светлая и только имела чуть-чуть горьковатый вкус. Кроме того, туземцы пили воду из сердечной сумки, потому что здесь она лучше.

Раз черепахи задумали идти к определенному месту, они идут туда день и ночь и достигают своей цели прежде, чем этого можно было ожидать. По наблюдениям над некоторыми черепахами, туземцы думают, что эти животные могут пройти около 8 миль в 2 или 3 дня. Большая черепаха, которую я наблюдал, ходила со скоростью 60 ярдов в 10 минут, что, за исключением короткого времени для еды, составляет круглым числом 4 английские мили ежедневно».

Их шаги, как замечает Портер, медленны, неравномерны и тяжелы; во время хода она держит свое тело приблизительно на 30 см от земли.

«На время размножения, когда оба пола соединяются, – продолжает Дарвин, – самец испускает хриплое мычанье или блеянье, которое слышно более чем за 100 шагов. Самка никогда не пользуется своим голосом, а самец – только во время совокупления, так что люди, когда слышат крик черепахи, знают, что оба пола спарились.