Лейдиг, по-видимому, имеет высокое мнение о понятливости веретеницы. Ее поведение во многом отличается от поведения ящериц. «Прежде всего, она действует гораздо спокойнее и обдуманнее, чем эти последние, причем не мешает заметить, что полушария большого мозга в сравнении со средним мозгом у веретеницы заметно больше, чем у ящерицы».

Она вовсе не пуглива и не выказывает никакой хитрости, но старается освободиться от врагов, и если ее схватить, то она начинает страшно извиваться, причем почти всегда теряет кусок своего хвоста. «Пока отломанный кусок, – говорит Ленц, – сильно шевелится и бывает тотчас схвачен хищником, – сама веретеница всегда находит возможность улизнуть, что можно легко наблюдать, если кормить различных хищников веретеницами». Обыкновенно она позволяет себя поймать, не пробуя защищаться, но изредка употребляет в дело и свои зубы, чем, однако, не может испугать никакого противника.

Со временем она приучается к изменившимся условиям, т.е. к своему террариуму и воспитателю. «Если она привыкнет к человеку, – говорит Ленц, – то очень охотно допускает, чтобы ее брали в руки, очень ловко проскальзывает головой или хвостом между пальцами, как будто ища себе места, чтоб спрятаться». Она хорошо уживается с различными змеями, лягушками и ящерицами и, по-видимому, очень довольна, когда никто на нее не нападает.

Веретеница очень живуча, точно так, как и другие пресмыкающиеся, и может голодать по целым месяцам. Табачный сок, который легко убивает змей, ей мало вредит. Ленц давал двум веретеницам по 3 дня сряду табачного соку; они сначала были точно опьянены, но скоро поправились. Другой веретенице силой влили в рот нефти; она после этого была очень беспокойна и так сильно завертелась, что обломала себе хвост, но вовсе не была ошеломлена и осталась живой.

«Веретеницы рожают живых детенышей, как ужи, что доказано многими наблюдениями», – говорит старый Геснер о размножении этих животных. По-видимому, веретеница не приступает к размножению раньше четвертого года своей жизни, так как Ленц находил зрелые яйца только у вполне выросших экземпляров.

Спаривание происходит в мае и, по словам Мейера, совершается как у ящериц: самец так сильно схватывает самку зубами за затылок, что даже повреждает ей чешую на этом месте. Затем он приближает заднюю часть тела к заднему проходу самки и, оплодотворивши ее, лежит несколько часов рядом, не свиваясь, однако, с ней.

Детеныши родятся во 2-й половине августа или в 1-й половине сентября; яйца кладутся с промежутками в несколько минут, и детеныши тотчас выскальзывают из тонкой прозрачной кожицы яиц. Только что вылупившиеся детеныши имеют беловатый цвет, переходящий на голове и животе в синеватый, вдоль спины проходит синеватая линия.

Ленц говорит, что получил от пленной самки до 100 детенышей, которые, однако, все околели с голоду в течение 1-6 недель. Другие любители, например Эрбер были счастливее, и им удалось воспитать маленьких веретениц, но это действительно нелегко, так как детеныши могут есть только самых маленьких и нежных насекомых, а их не всегда легко достать. Взрослые веретеницы обыкновенно тотчас же берут корм, когда пойманы, и потому их без затруднений можно держать в неволе по нескольку лет. Они чувствуют себя вполне хорошо в террариуме, наполненном отчасти землей, отчасти камнями и мхом, и наблюдать их в таком помещении очень интересно, так что содержание их можно рекомендовать всякому.

Еще и в наше время веретеница у простого народа считается за змею, потому полагают, что она очень ядовита, и вследствие этого ее беспощадно преследуют и без всякой жалости убивают, где только ни увидят; между тем как, напротив, ее следовало бы щадить и даже разводить, особенно в садах. Что она неядовитая, знали уже древние, и Геснер говорит очень ясно, что укус веретеницы неядовит и даже невреден, однако он рассказывает почти те же самые истории, которые и теперь повторяются итальянцами о трехпалом халциде.

«Если скот, например быки и коровы, лягут на веретеницу и раздражат ее тяжестью своего тела, то она кусается, отчего происходит гноящаяся опухоль. Если это случится, то укушенное место следует вскрыть ланцетом или другим острым орудием, а затем нужно развести мел или сукновальную глину в уксусе и помазать этим рану».

Геснер говорит и о пользе веретеницы, но не о том, что она полезна истреблением вредных животных, а о том, что она употреблялась тогдашними шарлатанами для их лекарств, что, впрочем, может быть, и поныне еще случается. «Некоторые, – продолжает он, – приготовляли спирт из веретениц, и во время чумы прибавляли его в потогонное питье, причем 2 или 3 приема этого лекарства сохраняли людям жизнь».

Большинство простого народа, однако, ныне уже бросили эти взгляды, но сохранили еще мнение о ядовитости веретеницы, в чем их поддерживают, впрочем, многие из образованных людей.