Живучесть, которой варан обладает наравне с другими ящерицами, делает это животное вполне пригодным для содержания в неволе; он привлекает внимание зрителей тем, что держится то на суше, то в воде, и может считаться очень приятным жильцом хорошо устроенного просторного помещения.

В Индии, южном Китае и на всех азиатских островах до северного берега Австралии нильского заменяет полосатый варан (Varanus salvator), которого сингалезцы называют «кабарагойя»; он отличается от нильского тем, что у него на верхней части головы над глазами находится продольный ряд широких щитков; ноздри имеют яйцевидную форму и расположены ближе к концу морды. Верхняя часть тела черного цвета с рядами желтых точек и глазков; около висков проходит черная полоса, а на шее заметна желтая полоса; нижняя часть тела одноцветно-желтая. Взрослые экземпляры достигают 2,2 м длины.

Хотя полосатый варан встречается главным обратим на Зондских, Филиппинских и Молуккских островах, но его находят также в Ост-Индии, Цейлоне, Сиаме и Китае. Кантор находил его на полуострове Малакка очень часто как в холмистых местностях, так и на равнинах.

Днем он обыкновенно держится на ветвях больших деревьев, которые растут по берегам рек и ручьев; здесь он караулит птичек и маленьких ящериц и грабит гнезда, если же его испугать, то он тотчас же прыгает в воду*, даже со значительной вышины.

* На Цейлоне полосатый варан в количествах поедает пресноводных крабов, разрушающих плотины на рисовых полях. Может нападать даже на кобр. Полосатый варан способен в течение получаса лежать под водой без движения.

Если условия местности ему благоприятствуют, то он поселяется вблизи человеческих жилищ и даже за оградой их и тогда делается очень опасным хищником для домашних птиц. Мартене, например, узнал от одного европейского плантатора, живущего недалеко от Манильи, что у него под домом живет «крокодил» и ночью выходит, чтобы таскать кур, причем Мартене был уверен, что этот «крокодил» был не кто иной, как варан.

Хотя полосатый варан выказывает большую смелость при своих хищнических набегах и бессовестно ворует и грабит вблизи человеческих жилищ, однако он боязливо избегает преследования человека. Если его застать на ровной местности, то он, по словам Кантора, как можно скорее убегает и старается по возможности спастись в воде, но быстрота его бега не настолько значительна, чтобы проворный человек не мог его догнать. Если его схватить, то он храбро защищается зубами и когтями и наносит также сильные удары своим хвостом.

Туземцы низших каст добывают этого варана, вырывая его из нор, и едят мясо с большим удовольствием. Но эта ящерица играет еще более важную роль у индусов при приготовлении смертельных ядов, которые сингалезцы и до сих пор часто употребляют в дело.

По словам Теннента, для приготовления самого страшного сложного яда, называемого «карабатель», служат змеи, именно: очковая змея (Naja naja), цепочная гадюка (Vipera russellii) и каравилья (Ancistrodon hypnale), которым делают надрезы на голове, а затем вешают над сосудом, думая таким образом собрать их яд. Этим способом собранная кровь смешивается с мышьяком и другими ядовитыми снадобьями, а затем при помощи кабарагойи варится в человеческом черепе.

При этом вараны должны играть роль таинственных животных, которыми пользуются наши сказочные ведьмы при своих колдовствах. Варанов крепко привязывают перед огнем с трех сторон, так что головы их обращены к огню; их сильно бьют и мучают, отчего они шипят и как будто раздувают огонь. Слюну, которая у них вытекает изо рта при этих мучениях, старательно собирают и прибавляют к вышеназванному вареву, которое считается готовым, когда на поверхности его покажется маслянистая жидкость.

Само собой разумеется, что настоящим сильно действующим средством здесь является мышьяк, но безвредная кабарагойя, вследствие шарлатанства знахарей, пользовалась в тех странах такой дурной славой, что все и ныне до смешного ее боятся.

Так же, как и нильский, полосатый варан на Цейлоне держится преимущественно около воды и бросается туда при всякой опасности; при высыхании рек он иногда вынужден предпринимать странствования по земле, и при этом случается, что он появляется около жилищ сингалезцев и даже пробегает по двору. Это считается очень дурным предзнаменованием; туземцы тогда ожидают болезней, смерти или другого несчастья и отправляются к знахарям, чтобы предотвратить, по возможности, последствия этой беды. Последние являются, заставляют доверчивого туземца порядочно заплатить, входят на двор, где появилась кабарагойя, и начинают петь; пение это состоит из немногих слов, обозначающих, что отныне все дурные последствия посещения кабарагойи уничтожены.