Ящерицы, которых мы рассматриваем как прототип всего отряда, представляют собой красиво сложенных животных с вполне развитыми конечностями. Они отличаются вальковато-вытянутым туловищем, ясно отделяющейся от шеи головой, очень длинным, сильно утончающимся к концу хрупким хвостом, четырьмя пятипалыми ногами, видимой снаружи барабанной перепонкой, хорошо развитыми, по большей части свободно двигающимися глазными веками и костистыми, плотно сросшимися своей нижней стороной, многоугольными щитками, покрывающими голову.
Спину и бока покрывают зернистые чешуйки, никогда не содержащие в себе накожных костей, а брюхо одето четырехугольными продольными и поперечными щитками; зубы у ящериц конические, прямые, на конце слегка выгнутые, пустые внутри и снабженные двумя или тремя остриями; они сидят в выемке верхней и нижней челюстей, приросши к ним с внутренней стороны; межчелюстная кость простая; язык плоский, спереди суживающийся, чешуйчатый, глубоко рассеченный и двухконечный. Помимо того, отличительным признаком являются ясно видимые бедренные поры.
Все ящерицы живут в Старом Свете и уже в Европе распространены во множестве видов. За исключением нашей медяницы, все вообще немецкие ящерицы относятся к этому семейству; в южной Европе к ним присоединяются много других, но особенно богата ими Африка. В восточной Азии живут немногие виды, но зато наиболее прыткие и длиннохвостые, у которых хвост в четыре, даже в пять раз превосходит длину всего тела. Известных до сих пор 100 видов ящериц разделяют на 17 родов*.
* Со времен Брема количество видов и родов настоящих ящериц увеличилось практически вдвое.
Для нашей цели вполне будет достаточно, если мы опишем все водящиеся в Германии виды, присоединив к ним еще два южноевропейских вида.
Ящерицы, живущие в Германии, избирают своим местопребыванием обращенные к солнцу холмы, стены, груды камней, пни деревьев, изгороди, плетни и кусты, а равным образом залитые солнцем выгоны и т. п. места; здесь они выкапывают норы или пользуются найденными и редко когда удаляются от центра своего района.
«У ящериц есть обыкновение, свойственное и многим другим низшим и высшим животным, – говорит Лейдиг в своем прекрасном сочинении о германских ящерицах, – упорно держаться на том клочке земли, где они впервые увидели свет. Во многих областях, достаточно известных нам вследствие частых экскурсий, приходилось замечать, что ящерицы из года в год держатся в известном округе, не распространяясь по другим местностям, хотя бы, насколько можно судить, одинаково подходящим для них. Перекочевка, стало быть, и у них вызывается только крайней необходимостью, когда, например, местность чересчур переполнена ими».
В теплую погоду ящерицы лежат на вольном воздухе, всего охотнее на солнышке, подстерегая и высматривая своими блестящими глазами всякую добычу, в особенности летающих насекомых; в прохладные же или дождливые дни они сидят, спрятавшись в своих норах. Они в самом полном смысле слова находятся в полной зависимости от солнца и показываются тогда только, когда оно светит на небе, а как только оно скрывается, и они прячутся в норы. Выходя греться на солнце, они выбирают такие места, где более всего греют его лучи и поэтому влезают даже на деревья, на частоколы и т. п., одним словом, куда-нибудь повыше, растягиваются и расплываются там как можно шире, как бы опасаясь утратить хоть один луч живительного света. Чем ярче солнце, тем более поднимается в них дух оживления и бодрости.
В утренние и вечерние часы они кажутся ленивыми и в высшей степени смирными: в полдень же они становятся не только подвижными, но зачастую очень храбрыми, даже задорными. Под осень они большую часть своего времени проводят внутри своих нор, а с наступлением октября в Германии забираются уже в свои зимние логовища, где и проводят всю зиму до наступления весны.
«В очень странном виде предстают эти животные, – говорит Лейдиг, – когда весна застает их лишь только вылезшими из своих земляных нор в состоянии крайней неловкости. Даже и при комнатном содержании, если только температура понизится, они тотчас же утрачивают свою подвижность и еле-еле волочат ноги, осторожно и медленно передвигая их одну за другой, тогда как при солнечном свете все движения их приобретают замечательную легкость, и они шныряют всюду, как бы не чувствуя тяжести тела.
При довольно высокой температуре в 20 градусов по Цельсию, в комнате и без солнца южные виды становятся не только холодными на ощупь, но и крайне отощалыми, худыми на вид; под влиянием солнечных лучей у них усиливается биение сердца и дыхание и вследствие того, что легкие от этого растягиваются и наполняются воздухом, внешний вид их снова принимает прежние здоровые формы».
Всего охотнее ящерицы любят выходить греться на солнце перед полднем, от 9 до 12 часов; содержащиеся в клетках даже в пасмурные дни около 11 часов утра всегда выходят наружу. «При южном ветре ящерицы уже с раннего утра чувствуют себя быстрыми; в ненастье, перед дождем, они прячутся от света, тогда как наших змей, как известно, такая температура выманивает наружу. Холодная погода действует на ящериц очевидно вредно: так, например, уже Паллас вывел такое наблюдение, что в Крыму после трех холодных лет подряд почти совершенно вывелись таврические, или крымские ящерицы (Podarcis taurica), в былые времена крайне многочисленные там».
Время их удаления на зимнюю спячку зависит не только от местности, но также и от вида животного, а по мнению Лейдига, даже от пола и возраста: старые самцы исчезают осенью раньше старых самок, а как те, так и другие – раньше молодых ящериц. Весной замечается обратное явление: прежде всего, появляются молодые, затем самцы и после всех уже самки. В зимних своих логовищах, где они располагаются большей частью целым обществом, они лежат совершенно оцепенелые, с закрытыми глазами, но с открытым ртом, совсем как мертвые; но как только до них коснется тепло, они тотчас же оживают, начинают шевелиться, дышать, открывать глаза и мало-помалу становятся бодрыми.
Какое замечательное влияние оказывает на ящериц тепло, доказывают те их виды, область распространения которых охватывает относительно большое пространство с севера на юг, и притом очевиднее всех прочих пресмыкающихся, за исключением разве только столь родственных им змей. Один и тот же вид на юге области своего местожительства выказывает себя совершенно иным, чем на севере.
Повышающаяся температура поднимает в них жизненную деятельность и вместе с тем способствует внешней красоте; продолжительное лето, затянувшаяся на несколько месяцев дольше жара ограничивает их зимнюю спячку, если таковая вообще наступает, всего несколькими неделями; питание и обмен веществ вследствие этого происходит гораздо правильнее и благоприятнее. Весьма понятным следствием всего этого является большая величина животного: всеми доказано, что ящерицы, живущие на юге, значительно крупнее тех, которые свойственны северу.
