Так, в Индии им поклонялись как олицетворению мудрости, у других народов – как олицетворению лживости, коварства и обольщения. Что римляне оказывали змеям божеские почести, видно из сведений, сообщаемых их писателями. «Городу Риму, – говорит Валерий Максим, – боги уже часто давали доказательства своего особенного благоволения. Однажды город в течение трех лет посещался чумой, и ни боги, ни люди не помогли тяжкой беде. Наконец жрецы вопросили Сивиллины книги и нашли в них, что прежнее здоровое состояние может быть достигнуто, только если бог Эскулап будет привезен из Эпидавра. Было послано посольство искать утешения и помощи.

Эпидавряне приняли римлян любезно и повели посольство в храм Эскулапа. Само божество выказало знаками свое благоволение. В Эпидавре иногда видели змею, появление которой каждый раз приносило особенную благодать и которая поэтому была почитаема так же высоко, как и сам Эскулап. Во время пребывания римлян показалась эта змея, медленно двигалась, кротко озираясь вокруг, по самым населенным частям города. Это она повторяла в течение трех дней, а народ смотрел на нее с благоговением. Наконец змея решительно направилась к римскому военному кораблю. Там она привела перепуганный ею экипаж в сильный трепет, но, не обращая внимания ни на кого, поползла в каюту посланника Огулния и свернулась там с величайшим удобством.

Тогда послы, увидев собственными глазами, что они владеют богом, стали решать, как бы оказать ему подобающую почесть; они поблагодарили учтиво и сердечно жителей Эпидавра и отплыли в радостном расположении духа. После благополучного плавания корабль остановился в Антиуме. Там змея, остававшаяся раньше при всех остановках на корабле, выползла из него, направилась к портику Эскулапова храма, где стояло ветвистое миртовое дерево, и обвилась вокруг высокой пальмы. Здесь она отдыхала три дня, и ей приносили обыкновенную пищу. Послы боялись, что она не возвратится на корабль; но она добровольно оставила дерево и снова направилась на корабль. Наконец послы высадились у устья Тибра. Там змея поплыла на остров, на котором ей воздвигли храм. С ее прибытием Рим освободился от чумы».

Подобные воззрения удержались до последнего столетия и в настоящее время существуют еще у различных народов Европы, Азии и Африки. Согласно довольно распространенному предрассудку, змеи приносят счастье; индийцы и малайцы твердо убеждены, что убийство змеи влечет за собой несчастье. Так, по сообщению Ричардса, индийцы утверждают, что не надо убивать ядовитую змею, укусившую человека, иначе укушенный непременно умрет. Заклинатели змей остерегаются их убивать, так как иначе, по их словам, они потеряют свою власть над змеями. Подобное же суеверие нашел Пим в Америке у караибов. Мартене замечает, что, согласно предрассудку, на Амбоине, кто убьет питона, тот скоро потом сам умрет; однако проповедник Валентийн, уже достаточно просвещенный для своего времени, утверждает, что, убив питона в собственном доме, он не испытал иного вреда, кроме увеличения числа крыс.

Но суеверие сумело объяснить и этот факт в свою пользу: дух змеи, говорили, бессилен относительно проповедника. По словам Крапфа, галласы считают змею родоначальницей людей и выказывают к ней высокое почтение. Когда Гейглин убил одного африканского питона вблизи жилища негров динка, они были очень рассержены и, жалуясь, говорили, что им принесет несчастье насильственная смерть их предка, уже давно мирно жившего у них. Это подтверждается и дополняется замечанием Швейнфурта, что змеи являются единственными животными, которым негры динка и шиллук на Белом Ниле поклоняются, как богам. Динка называют змей своими братьями и считают преступлением убивать их. Различные свидетели рассказывали Швейнфурту, что некоторые змеи лично известны хозяину жилища, в котором они поселились, что он называет их по именам и обращается с ними как с домашними животными.

По словам Ливингстона, в странах у озера Ньяса убить змею – преступление, даже если она сделалась в тягость жителям своим грабительством. Говорящие по-арабски купцы, путешествующие по тем странам, утверждали даже, что на островах названного озера живут змеи, обладающие даром человеческой речи; по воззрению этих простодушных людей, они происходят от первородного змия, соблазнившего нашу праматерь Еву. Прежде чем смеяться над дикими народами, вспомним сначала о сардинцах: воззрения их очень мало отличаются от воззрений дикарей.

«О наших змеях рассказываются чудеса в собраниях женщин, – говорит Четти. – В прежние времена змеи были пророчицами и знали будущее. Я охотно верю, что подобные сказки только для шутки рассказываются нашими образованными женщинами; но многие итальянцы видят в змее существо, достойное полнейшей их привязанности и уважения. Когда змея заползет в хижину крестьянина или пастуха, она указывает на предстоящее счастье; если бы кто-нибудь вздумал дурно ее встретить, это сочли бы столь же глупым, как прогнать счастье, приближающееся к дому. Поэтому все местные женщины стараются удержать змей и с особенной заботливостью ежедневно кладут им корм перед норами, в которых они поселились. Я знаю одну женщину, делавшую это в течение двух лет».

Тюрингенские и южногерманские крестьяне смотрят на змею так же, как сардинцы: и в их глазах заползшая в жилище змея считается вестницей приближающегося счастья.

Неудивительно, что подобные воззрения уже в отдаленнейшие времена должны были вести к тому, чтобы видеть в змеях совсем не то, что они в действительности. Им приписывались всевозможные качества, злые и добрые, и они занимали место то божества, то злого духа. Им придавались не только несуществующие свойства, но также крылья, ноги и другие члены, головное украшение вроде короны и т. п., потому что главную роль тут играло воображение, а не действительное наблюдение.

Для сведущих людей змеи долгое время были источником больших доходов, потому что для одурачивания слепо верующей толпы ими легче пользоваться, чем всякими другими животными. Я не буду перечислять приводимых Плинием и другими римскими, а также греческими писателями лечебных, волшебных и тому подобных средств, добывавшихся из тела и отдельных частей различных змей. Достаточно сказать, что мы обязаны римлянам и грекам теми приготовляемыми из гадюк лекарствами, которые на много пережили средние века.

Еще в последнем столетии для европейских аптек собирались сотни тысяч различных змей из рода гадюк, преимущественно в Италии и Франции. Доходило до того, что покупали огромное множество египетских ядовитых змей, так как европейских не хватало. Уже знаменитый врач императора Октавиана Августа – Антоний Муза – употреблял гадюк в качестве лекарств; но только лейб-медик императора Андромах Критский открыл тэриак. Еще в прошлом столетии он приготовлялся почти во всех европейских аптеках под наблюдением врачей, обязанных исследовать все составляющие его вещества. Особенно славилась тэриаком Венеция, едва ли менее Рима, где его приготовляли иезуиты.

Тэриак прописывался для очищения крови при лишаях, проказе, чесотке, золотухе, зобе и как противоядие при отравлениях; он обладал совершенно теми же целебными свойствами, какие приписываются разным современным чудесным лекарствам. Кроме тэриака врачи прописывали вареных и жареных гадюк, супы, студни и сироп из них, порошок из сердца и печени и спиртовые вытяжки из разных частей тела от лихорадок, оспы, падучей, паралича, апоплексического удара, гниения зубов. Жир считался отличным лекарством при ушибах, ранах и при глазных болезнях; он также принимался внутрь чахоточными и втирался в лицо кокетками для уничтожения морщин и улучшения цвета лица.