У египтян, говорит Элиан, есть сказание, что в правление царя Филадельфа из Эфиопии были привезены в Александрию два живых дракона, один 14 и другой 13 локтей длины. Также во время Эвергета оттуда привезли трех, по 7 и 9 локтей длиной; одного из них с большими издержками прилежно воспитывали и кормили в храме Эскулапа. Элиан сообщает также, что Александр Великий видел в Индии много редких животных; между прочим, он нашел там одного дракона, которого, однако, пощадил по просьбе индийцев, считавших его священным. Говорят, дракон этот был 70 локтей длины; услышав приближение войска Александра, он так страшно засвистал, что сильно перепугал всех. Он не вылезал совершенно из норы, а только высовывал голову. Глаза его по величине равнялись большому щиту...

В Эфиопии водится много драконов, особенно к югу, вследствие близости солнца и сильного зноя; они по большей части длиной 20 локтей. В большом числе драконов находят также в Индии, Нубии, Ливии и тому подобных жарких странах; они иногда бывают 15 шагов длиной и по толщине походят на бревна; но индийские, как правило, крупнее и страшнее живущих в Мавритании... Они подразделяются на два рода: одни держатся в горах и гористых местах, велики, проворны, быстры и имеют гребень; другие же живут во мхах и болотах, ленивы, спокойны, неповоротливы, и у них нет гребня... Также у некоторых имеются крылья, а у некоторых нет.

Августин пишет: дракон часто лежит в своей норе, но, как только почувствует сырость в воздухе, вылезает, взлетает в высоту при помощи своих крыльев и улетает с большим шумом. У некоторых драконов нет ног, и они ползают грудью по земле, у других есть ноги... У одних рот маленький, вроде трубочки; у других же, водящихся в Индии, Мавритании и подобных местах, рот так велик, что драконы эти проглатывают целиком птиц и других животных. Язык их раздвоен. Зубы сильны и велики, остры и похожи на острую пилу. У драконов весьма острое зрение и хороший слух; они редко спят, и оттого поэты называют их стражами сокровищ.

Где живет дракон, там воздух портится от его свиста и ядовитых испарений. Он питается всякой пищей – яблоками, травами, яйцами, птицами и разными животными. Он может очень долго жить без пищи и в особенности долго воздерживается от нее, когда становится стар и достигает присущей ему величины. Но когда дракон получает пищу и набрасывается на нее, то не скоро насыщается.

Во Фригии, как сообщает Элиан, существуют драконы длиной 10 шагов; во время кормежки все они выползают из своих нор к реке Риндако, упираются на хвост, поднимают вверх все тело и вытягивают вверх шею; так они ждут с раскрытой пастью пролетающих мимо птиц и, как только завидят их, притягивают к себе своим дыханием и проглатывают. Так они поступают до захождения солнца, после чего прячутся и подкарауливают возвращающийся домой скот, похищают и калечат его, а также часто умерщвляют пастухов...

Орел постоянно враждует с драконом, так как ест и змей... Кроме того, драконы ведут постоянную войну со слонами. Как сказано, в Эфиопии водятся драконы 30 шагов длиной; у них нет особого имени – их просто называют «убивателями слонов». Когда подобный дракон узнает, что слоны объедают некоторые деревья, он прилежно высматривает это, влезает на такое дерево, прикрывает свой хвост листьями и ветками, переднюю часть тела свешивает вниз, как канат. Когда затем слон подойдет, чтобы объесть верхние ветки, дракон неожиданно бросается ему прямо в глаза, вырывает их и так опутывает и оплетает слона, что он остается на месте. Часто драконы залегают около тропинок, по которым ходят слоны, и, спрятавшись, поджидают их; передних пропускают и нападают на самого заднего, чтобы первые не могли прийти ему на помощь; связывают хвостами ему ноги так, что он не может идти дальше, и убивают его.

Плиний говорит, что драконы так велики, что могут обвить и стянуть все туловище слона; но иногда и слон растаптывает и убивает дракона. Точно так же, когда драконы нападут на слона и обовьют его, он трется о скалы или деревья, чтобы растереть и измолоть своих врагов; но тут дракон употребляет другую хитрость – обвивается вокруг ног слона, так что он не может двигаться...

У драконов мало или совсем нет яда, поэтому к ним причисляются змеи, которые приносят более вреда наносимыми им ранами, чем ядом... Надо заметить, что драконы по природе своей не ядовиты, но в некоторых странах находят и ядовитых. Драконы, как и другие змеи, не так вредны в холодных странах, как в Африке и подобных жарких местах; поэтому Лукан говорит: «Вы, драконы, считавшиеся до сих пор во всем свете безвредными, в Африке, однако, вы особенно ядовиты и вредны»... Отправляясь на охоту за людьми или животными, драконы всегда сначала едят ядовитые травы и коренья; впрочем, они наносят больший вред хвостом, чем зубами, и кого они схватят хвостом, тот погиб. Их укус не силен и не болезнен, так как у них маленький рот, и они при нападении пользуются не столько зубами, сколько проявляют свою силу хвостом...»

Если припомнить преувеличения, в которых даже в настоящее время повинны некоторые путешественники, то, вероятно, придется примириться с вышеприведенным описанием. Еще и теперь рассказывают об удавах 50 футов длиной; еще и теперь не стыдятся писать, что такие чудовища нападают на лошадей, рогатый скот и других животных, душат их и проглатывают, и если в список их жертв не зачисляют слонов, то, может быть, только по тому, что забыты древние истории.

Возможно, что прежде удавы достигали большей величины, чем теперь, когда против них выступает лучше вооруженный человек и укорачивает их жизнь своим страшным оружием; но никогда не бывало таких змей, каких описывают нам древние. По собственному опыту я знаю, как бывает трудно правильно судить о длине змей. Очень сильно ошибается даже привычный человек, проверяющий позже свои оценки точным измерением. Даже маленьким змеям, длиной в метр, легко прибавить лишнюю треть, когда видишь их спокойно лежащими перед собой и поэтому имеешь достаточно времени для запоминания их вида. Со змеями же 3 метра длиной трудности и ошибки оценки удваиваются и утраиваются; когда же подобная змея двигается, просто невозможно точно оценить ее длину.

Не сумею сказать, отчего это, собственно, происходит, но могу лишь утверждать на основании фактов, что всякий пытающийся определить на глаз длину змеи, постоянно ошибается в большую сторону и постоянно снова впадает в ту же ошибку, даже неоднократно убедившись в ней. Самообман открывается, лишь когда приложишь к змее точную меру.

Поэтому неудивительно, что живое воображение туземцев южных стран, еще менее нашего способное удерживаться в границах, вдвое и втрое преувеличивает настоящую величину змей. Иной индиец или южноамериканец с видом полнейшей достоверности рассказывает о виденном или убитом им удаве в 50 футов длины; он заявляет натуралисту, спокойно измеряющему убитую змею в 6 метров, что она далеко превосходит по величине всех виденных им змей того же рода.