К этому семейству принадлежат гигантские, или исполинские змеи. Они отличаются следующими признаками: голова треугольной или продолговато-яйцевидной формы более или менее явственно отделена от туловища, сверху вниз сплющена, спереди по большей части заострена, пасть более или менее широко рассечена; тело сильно и мускулисто, с боков сжато, вдоль средней линии спины часто углублено, а с обоих боков возвышено соответственно проходящим здесь сильным мускулам; хвост относительно короток; ложные ноги, как правило, и снаружи обозначены с каждой стороны тупой роговой шишкой (шпорцем) вблизи заднепроходного отверстия.
Голова покрыта иногда табличками, иногда чешуйками, туловище – маленькими шестиугольными чешуйками, брюхо – короткими, но широкими щитками, которые к хвосту или следуют один за другим неразделенными, или идут двумя рядами. Верхняя челюсть, нёбная кость и крыловидные кости подвижны. При внимательном анатомировании обнаруживаются явственные зачатки таза, состоящие из четырех костей – подвздошной, лонной, седалищной и бедренной.
Обе челюсти и нёбные кости усажены сильными зубами, расположенными по величине так, что самым большим является третий или четвертый зуб в ряду, а остальные в направлении назад от него уменьшаются. Относительно маленькие глаза имеют вертикальный зрачок. Ноздри открываются кверху. Оба легких хорошо развиты.
За исключением причисляемых к нашему семейству удавчиков, признаки, которых я совершенно пропущу при общем описании, ложноногие живут только в полосе между тропиками, по крайней мере, не заходят далеко за эти пределы. Неизвестно, была ли прежде область их распространения шире. В настоящее время они населяют все жаркие и богатые водой страны Старого и Нового Света, преимущественно же большие леса, охотнее и чаще всего такие, которые прорезываются реками или вообще влажные. Но некоторые виды ложноногих встречаются и в сухих местностях. Многие виды оказываются настоящими водными животными, покидая реки, озера и болота для того лишь, чтобы греться на солнце и спать; охотятся же они преимущественно в воде или на ее берегах.
Другие же, по-видимому, избегают воды и до некоторой степени боятся ее. Строение глаз ложноногих заставляет признать их за ночных животных; наблюдения над содержащимися в неволе экземплярами не оставляют никаких сомнений на этот счет. Во всяком случае, в их родных лесах исполинских змей видят двигающимися и днем, иногда они в это время добывают себе и пищу. Но настоящее их оживление начинается с наступлением сумерек и кончается с рассветом.
Однако относительно этого имеется еще мало наблюдений, но лишь потому, что темнота затрудняет или делает невозможным исследование жизни исполинских змей на свободе. Напротив, при содержании в неводе скоро замечают, что они во всех отношениях ночные животные. Насколько они ленивы и любят покой днем, настолько же они веселы и живы ночью. Только ночью начинают они двигаться, ночью же на свободе они блуждают по своей области и отправляются на охоту. В течение дня их видят отдыхающими или греющимися на солнце, свернувшись самым различным образом.
Одни избирают для этого отдельные скалы, сухие места или выдающиеся из воды ветви; другие влезают на деревья, крепко прицепляются к их ветвям своим цепким хвостом, свиваются клубком или свешивают глубоко вниз переднюю часть тела; третьи отыскивают чистое место в зарослях, на краях скал, на склонах гор и спокойно ложатся здесь, более или менее вытянувшись или свернувшись в плоскую спираль. Все они двигаются как можно меньше, собственно лишь в случаях опасности или если они долго понапрасну охотились и им теперь подвертывается добыча. Тогда клубок вдруг разматывается и могучее пресмыкающееся бросается со всей своей силой на замеченную жертву, схватывает ее зубами, обвивает и неминуемо душит.
Мне так часто приходилось наблюдать это, что я могу описать употребляемые змеей приемы на основании личных наблюдений. Сверх того, наш иллюстратор возымел счастливую мысль изобразить исполинских змей, о которых подробно говорится ниже, в положениях, принимаемых ими в покое, а также на охоте, когда они увидят добычу, к ней подкрадываются, умерщвляют и проглатывают.
Как только исполинская змея замечает беззаботно приближающуюся к ней добычу, хотя бы и днем, она поднимает голову над тупым конусом, свернувшись в который она предавалась покою. Суженные на свету в узкую щель зрачки ее маленьких глаз расширяются, язык начинает двигаться, появляясь и исчезая, поворачивается и вертится то в ту, то в другую сторону; конец хвоста также приходит в движение, выражая пробуждающуюся хищность, как у подкарауливающей кошки. Именно это мгновение избрал Мютцель для изображения обыкновенного и стройного удава.
Тщательно осмотрев жертву, что может занять более или менее продолжительное время, змея постепенно распрямляется и начинает преследование, как это видно на рисунке анаконды. Медленно тянется передняя часть тела поверх колец, в которые была свернута покоившаяся змея; за передней частью медленно и непрерывно следует все большая и большая часть червеобразного тела. Все мускулы работают, все ребра упираются в землю, подвигая вперед тяжелую массу; вечно двигающийся язык исследует все встречающееся на пути, а глаза непрерывно следят за жертвой.
Все ближе и ближе подбирается к ней хищник. Жертва нисколько не подозревает об угрожающей ей опасности, потому что не узнает в непрерывно приближающейся к ней змее страшного врага, от которого ей не будет спасения. Озадаченная незнакомым и, вероятно, в высшей степени поразительным явлением, жертва продолжает сидеть или делает несколько шагов или скачков, словно желая дать дорогу змее, потом снова успокаивается. Она не только допускает приходящего все в большее и большее возбуждение хищника складывать шею в кольца непосредственно перед ней, чтобы выгадать длину, необходимую для нападения, но часто продолжает сидеть даже тогда, когда змея настолько приблизилась, что трогает свою добычу кончиком языка. При этом кролики, как я постоянно наблюдал, начинают со своей стороны любопытно обнюхивать змею, словно желая ответить на ее прикосновения.
Вдруг голова змеи неожиданно выбрасывается вперед; одновременно, но не ранее раскрывается пасть, и, прежде чем жертва сообразит, что ей угрожает, она схвачена и сжата одним или двумя кольцами тела змеи. Это происходит с такой молниеносной быстротой, что зритель едва получает настоящее представление о том, как это произошло.
